Последующие три месяца службы ничего не изменили в поведении помощницы, приучить молодую сотрудницу к соблюдению субординации так и не удалось. Со своей стороны Махоркин вёл себя сдержано и корректно, не позволяя ничего такого, что могло создать у девушки впечатление дружеского расположения, позволяющего подобную лёгкость в общении. Иногда он даже держал себя с ней чрезмерно сухо, но Лена, как будто не замечала этого. В конце концов, Махоркин сдался и махнул рукой.
Лена была неисправимая оптимистка. Она умела радоваться жизни и заражала этой радостью всех вокруг. У неё сразу завязались приятельские отношения почти со всеми коллегами, и Махоркину ничего не оставалось, как признать, что своим появлением помощница разбавила серые будни следственного комитета яркими красками эмоций.
У Лены была страсть — она любила всё французское. Когда и почему это началось, сама девушка ни вспомнить, ни объяснить не могла. В её наушниках всегда звучали французские песни, а в свободное от работы время она смотрела исключительно французские фильмы. А ещё у Лены была смешная привычка вставлять в свою речь разные французские слова и выражения. Вот и на этот раз она влетела в кабинет шефа со словами:
— Бонжур. Камон сава?
Махоркин поморщился. Школьный курс французского языка и тот его ограниченный словарный запас, которым владела Рязанцева, позволяли ему без труда понимать помощницу, но странная привычка вызывала скорее усмешку, чем раздражение.
— Дело у нас с вами одно, Елена Аркадьевна. И дело, кажется, непростое. Потому рекомендую отнестись к нему серьёзно, — как бы отвечая на её вопрос, сухо произнёс Махоркин.
— Уи, — протянула в ответ Лена, пропуская намёк начальника мимо ушей. — Странное какое-то это дело.
Мастерская художника Сафронова, которая находилась на третьем этаже дома — была местом священным. Заходить туда кому-либо запрещалось, и не только, когда мастер работал. Однажды молодая невестка решила заглянуть в «святая святых», но застигнутая на «месте преступления», выслушала такую обвинительную речь со стороны свекрови, что интерес к творчеству художника у неё пропал навсегда.
От Веры Павловны Лизе всегда доставалось больше всех. Свекровь изводила её вечными придирками, при каждом удобном случае намекая, что Лиза тут никто и должна быть по гроб жизни благодарна, что её приютили в этом доме.
Всё началось с того момента, когда Игорь впервые привёл девушку к себе домой знакомить с родителями. Лиза стеснялась и пряталась за спину кавалера, но пронзительный взгляд матери был способен просверлить даже стену. Вере Лиза не понравилась, но в тот, единственный раз Игорь настоял на своём, и через месяц они поженились.
Свадьбу устроили пышную. Вера Павловна в длинном бархатном платье тёмно-синего цвета чувствовала себя на этом празднестве королевой. Нанятый ею по рекомендации знакомых тамада развлекал публику заезженными шутками и анекдотами. Свадебная программа, прямо сказать, не отличалась эксклюзивностью. Все вопросы задаваемые присутствующим, а также ответы на них давно были всем известны, но разгорячённые алкогольными напитками гости смеялись и делали вид, что впервые слышат подобное.
— Ну что ж, а теперь вопрос к невесте?
Предчувствуя недоброе, Лиза, как и тогда во время знакомства, попыталась спрятаться за спину жениха.
— Итак, мы хотим услышать от невесты, как она теперь будет называть свою свекровь? — ведущий протянул микрофон Лизе.
В зале повисла напряжённая тишина, все взгляды были устремлены на девушку, которая была готова расплакаться, но выдавить слово «мама» из себя не могла. Лиза схватила бокал с шампанским и стала пить его большими глотками…
Никогда в своей жизни Вера Павловна Сафронова не чувствовала себя такой униженной и разъярённой одновременно. Все последующие два года жизни молодой супружеской пары она отыгрывалась на невестке, как могла, постоянно терроризируя её своими вечными придирками.
Девушка терпеливо молчала и хотя по натуре своей она была милым и нежным созданием, но чувство озлобления росло в ней с каждым днём.
— Да, дело необычное, — задумчиво протянул Махоркин.
— А вы заметили, шеф, что никто из членов семьи даже ни всплакнул, ни вскрикнул, ни упал в обморок, узнав о смерти их близкого человека? Все они скорее выглядели растеряно, чем расстроено, — в те редкие минуты, когда Лена становилась серьёзной, её красиво изогнутые брови прижимались к переносице, образуя силуэт чайки, — с чего бы это, как вы думаете?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу