Елена Касаткина - Чужими руками

Три поколения Сафроновых одновременно размещались в просторных комнатах особняка, которые были поделены между членами большой семьи. В двух смежных комнатах расположенных в конце коридора проживала старшая дочь Веры Павловны и Ивана Константиновича — Инна с сыном от первого брака Павликом и мужем Алексеем. Напротив, в комнатке поменьше разместились младший сын Игорь со своей молодой женой Лизой. Две комнаты с правой от лестницы стороны принадлежали главе семейства — Ивану Константиновичу и его супруге. Одна из них была отведена под спальню, днём она пустовала, а вторая служила гостиной, в центре которой стоял большой круглый стол, покрытый белой кружевной скатертью. За этим столом по вечерам всей семьёй перед телевизором пили чай. Это была традиция, придуманная и навязанная всем членам семьи хозяйкой дома — Верой Павловной. В девять часов вечера на стол ставился самовар и пышущие сдобой булочки. У каждого за столом было своё, определённое хозяйкой, место. Ровно в девять все должны были находиться на своих местах. Пропустить чаепитие можно было только по особому случаю, степень значимости которого определяла сама Вера Павловна. Исключение делалось только для Ивана Константиновича.

«Он человек творческий, а вдохновение ждать не может», — говорила Вера родным, если её супруг не появлялся за столом.

Первый этаж занимала кухня и хозблок. Длинный коридор был заполнен сумками и мешками и требовал наведения порядка, что не ускользнуло от строгого взгляда Махоркина. На деревянном полу виднелись следы грязи оставленные маленькими детскими сапожками. Вместе с оперативниками Махоркин прошёл в кухню. На покрытом клеёнкой столике стояли две чашки и вазочка с конфетами. Всё указывало на то, что мальчик был здесь, а горстка фантиков и недопитый чай рисовали картину мирного чаепития.

Вагон пригородного поезда, направляющегося в Москву, был почти пустой, и контролёр, заметив сидящего у окна одинокого пассажира, сразу же направился к нему. Пассажир явно нервничал. Ни чем иным, как отсутствием билета, кондуктор Петрович такое поведение мужчины объяснить не мог.

«Одет прилично, а на билете, значит, экономит», — зло подумал Петрович, разглядывая красивую болоньевую куртку ярко-красного цвета. «Видать столичный модник», — сделал он вывод.

Заметив контролёра, мужчина вдруг засуетился и, не дожидаясь, когда тот подойдёт вплотную, схватил рюкзак и бросился в тамбур. Но не тут-то было. Многолетний опыт и стаж работы Петровича помогли вовремя сориентироваться, и в тамбуре оба оказались почти одновременно.

— Билетик предъявите, — ухмыляясь, произнёс Петрович.

В этот момент поезд начал притормаживать, и мужчина устремился к открывающимся дверям.

— Врёшь, не уйдёшь, — Петрович схватился цепкими руками за модную куртку, но мужчина со всей силы оттолкнул контролёра и выскочил из вагона.

Патрулирующие станцию милиционеры не торопясь шли по платформе, издалека наблюдая забавную картину. На перроне два мужика что есть мочи мутузили друг друга. В сумерках стражи порядка не сразу разглядели лица дерущихся, пока один из них не узнал контролёра.

— Так это же Петрович! Бежим, — милиционеры рванули в ту сторону, где шла потасовка.

В этот момент мужчине, наконец, удалось вырваться из цепких рук контролёра и, спрыгнув с платформы, он побежал в направлении лесополосы. Тяжёлый рюкзак мешал двигаться и, чувствуя, что теряет силы, он скинул его на землю. Молодые и крепкие милиционеры могли без труда догнать беглеца, но громоздкая зимняя форменная одежда не позволяла набрать необходимую скорость, и мужчина легко ушёл от погони, скрывшись в лесополосе.

Какое-то время милиционеры ещё пытались догнать безбилетника, но осознав, что упустили беглеца, вернулись на то место, где лежал брошенный рюкзак. Узел был затянут с такой силой, что попытавшись развязать его вручную милиционеры быстро поняли — без подручных средств им не справиться.

— Вот, держите, — протянул складной перочинный нож подоспевший Петрович.

Острое лезвие ножа без труда перерезало верёвку, и в тусклом свете одиночного фонаря милиционеры увидели, как из рюкзака вывалилась детская рука.

Помощником следователя Елена Рязанцева стала совсем недавно. Впервые появившись в кабинете Махоркина, она улыбнулась и протянула ему руку.

— Салю, шеф!

На мгновение следователь растерялся, такая непосредственность была для него неожиданной. За несколько лет работы в отделе он привык совсем к другому обращению. Можно было, конечно, сразу поставить девушку на место, но почему-то Александр Васильевич не стал этого делать. «Ладно, успею ещё», — как будто оправдываясь перед кем-то, подумал Махоркин.