Людмила Феррис - Синдром выгорания любви

Наши дни

— Ну, давайте я вас уже познакомлю, — главред сидел в кабинете в своем кожаном кресле и прихлебывал кофе. На стуле сидел уже знакомый ей следователь.

— Вот это Алексей Сурин, знакомьтесь, журналист Сорнева.

Юлька кивнула мужчине и притихла, зная, что Заурский обязательно ей выговорит, что она проигнорировала его просьбу — не встретилась раньше со следователем.

Юля, конечно, знала, что скажет Заурскому и как оправдается, у нее было столько работы, столько заморочек — полы, памперсы, стонущие бабушки. Между всеми этими проблемами надо было заниматься основной работой, тем, ради чего она и окунулась в дом престарелых, переквалифицировавшись временно в санитарки. Но это она все объяснит главреду с глазу на глаз, не перед следователем же ей посыпать голову пеплом и ныть: «Ой, простите, простите?!»

Сорнева видела, что Егор Петрович обижен, он даже не смотрел в ее сторону, его взгляд словно скользил по касательной, и она не попадала в его фокус зрения.

— Да, мне начальство говорило, что ваш журналист самостоятельно занимается расследованием, собирает материал для статьи. Но она не просто тихо отсиделась, а стала главным свидетелем по делу Антонины Котенковой. Сейчас против Котенковой и Крючкова, директора фонда «Старость в радость», возбуждено уголовное дело.

— Ну уж главным свидетелем, вы хватили, — подала голос Юля. — Обстоятельства так сложились. Совпадения. В этом доме вообще совпадений много. А статья у меня готова, но Егор Петрович сначала велел вам рассказать. У меня, понимаете, свои версии и косвенные доказательства, косвенные, поэтому у меня в материале больше размышлений о судьбе человеческой.

— Журналистское расследование, — продолжил главред, — предполагает исследование тщательно скрываемой темы, как это было при пожаре в доме престарелых. Мы всегда преодолеваем нежелание предоставить интересующую нас информацию. Все, что сделала наш журналист Юля Сорнева, — ее авторская работа, ее выводы. Зачастую такую журналистскую работу невозможно сделать в «лайковых перчатках».

— Да уж, — согласилась Юлька, вспоминая, как она в первый раз пыталась разобраться с памперсами и как у нее это не получалось.

— Вы и меня провели, — укорил ее Сурин.

— Статья будет опубликована в газете завтра, — произнес Заурский, недовольно поглядывая на Юлю и Алексея, что его перебивают. — Но мы пригласили вас сегодня, Алексей Александрович, предварительно ознакомиться с материалами журналистского расследования — идет следствие, и наша задача следствию не навредить.

— Ну, Юля, излагай.

Юлька заерзала на стуле, Заурский рассказывал все гладко и правильно, но ей так не хотелось делиться своей информацией с этим молодым задавакой, что у нее аж стало кисло во рту. Егор Петрович словно почувствовал ее сомнения.

— Сорнева, мы со следствием делаем одно дело. Если у Алексея Александровича будут вопросы, у тебя еще уйма времени внести правки в текст. С делом об убийстве Александра Гулько следователь тоже ознакомился по нашей просьбе.

— Хорошо. Я начну с убийства двадцативосьмилетней давности Александра Гулько. Времени, конечно, прошло много с тех пор, но без той истории нельзя понять, что произошло сейчас. В деле вроде все ясно — жена Гулько, Клара, застала мужа в постели с женщиной и зарезала его. Только вот интересный вопрос: кто ей сказал, что в это время, в этом месте ее муж будет встречаться с женщиной?

— Дамы — народ коварный. Например, жена выследила любовников, наняла детектива. Такая версия годится?

— Очень не похоже на Клару Андреевну, она утверждает, что за ними не следила, она вообще очень взвешенная, рассудительная женщина. И мне кажется, что она отсидела за преступление, которого не совершала.

— Очень интересное начало, — возмутился.

Сурин. — Это вам сама Гулько сказала? Или судья, который вдруг поменял приговор на оправдательный?

— Я разыскала Клару Андреевну Гулько, я встречалась с ней. Она продолжает думать, что именно она убила своего мужа.

— Ну слава богу, а то мне кажется, что вы детективов начитались, — съязвил Сурин.

— Вы знаете, что меня удивило в этой истории? Кларе услужливо подсказали, где и когда будет ее муж, словно хотели, чтобы она пришла и обнаружила любовников в постели. Это сделала ее парикмахерша Прасковья Петровна Щукина, с которой у Клары сложились доверительные отношения. О Прасковье Гулько не сказала на следствии, промолчала в знак благодарности, что та помогла раскрыть измену мужа. А на самом деле все было по-другому. Женщина, в квартире которой произошло убийство, была соседкой Щукиной и всегда оставляла ключ от квартиры во время отъезда именно ей. Именно Щукина и сказала Кларе, где и во сколько будет ее муж с любовницей. Следствие почему-то не выяснило, как Гулько оказался в чужой квартире.