Людмила Феррис - Синдром выгорания любви

— Буду искать Клару Гулько.

— Свяжись с Алексеем Суриным, я тебя уже просил. Кстати, про контакты Щукиной и Котенковой тоже никакой информации нет, никакой связи между ними. Прасковья Петровна поступила в дом престарелых по заявлению сына, который живет в Америке и у него нет возможности ухаживать здесь за матерью. Все документы в соцзащите оформлены в соответствии с законом.

— Понятно.

— А что же ты про Фонд не спрашиваешь?

— Спрашиваю, Егор Петрович: как там поживает фонд «Старость в радость»?

— Фонд поживает хорошо. Возглавляет его жучок один, Геннадий Иванович Крючков, судимый за мошенничество.

— Ого, а про этот фонд в интернате все время вспоминают!

— Понятно, что вспоминают, Крючкову, как Бендеру, известны многие способы отъема денег, в данном случае — у пенсионеров. Фонд будут проверять в ближайшее время знающие люди. И на сладкое тебе: результаты экспертизы готовы — в доме престарелых был совершен поджог. Банальный поджог — обгоревшая канистра с бензином валялась недалеко. А что это с нашим корректором Метелей случилось?

Заурский, в своем стиле, резко поменял тему разговора и застал Юльку врасплох.

— Не могу сказать, не моя это тайна.

— Тайна — это когда она работе не мешает, а если мешает работе — значит, никаких тайн. Надя сама не своя, у нее все из рук валится, запарывает мне тексты во втором номере подряд, хорошо, хоть Мила Сергеевна на страже.

— Она вам потом расскажет, я не могу, это личное.

— С ума я с вами сойду!

Из кабинета главреда ни ему, ни Юле Сорневой не было видно, чем занимается корректор Надя Метеля, потерявшая недавно так глупо все денежные накопления. Надя наконец решилась на звонок, который так долго откладывала. На том конце телефона ответили сразу, и она зачастила:

— Здравствуйте, это я, Надя Метеля. Я деньги должна принести, но так получилось, что у меня денег сейчас нет. Но это временно.

— Ты мне позвонила, чтобы рассказать о своих проблемах? — недовольно сказал женский голос.

— Нет, просто я в это время всегда деньги отдаю.

— Ты уже задержала выплату на неделю.

— У меня проблемы с карточкой, она заблокирована.

— От меня что ты хочешь? Деньги неси!

— Вот я и звоню, чтобы попросить отсрочку дней на пять.

— Послушай, у меня не богадельня. Два дня, не больше, — и телефон отключился.

Значит, у нее только два дня, целых два дня. Зарплата будет через неделю. Может, зря она отказалась от помощи Сорневой, когда та предложила одолжить ей денег? А может, она не зря выслала Виктору деньги? И не мошенник он вовсе, а человек, попавший в беду, человек, который заставил ее поверить, что любовь есть и она, простой корректор Надя Метеля, тоже может быть любимой. Это сладкое слово «жена» до сих пор звучит в ее душе дивной музыкой, и она будет ждать от него вестей столько, сколько потребуется. Только вот откуда ей взять деньги через два дня? Задача была нерешаемой.

Наши дни

Никита Щукин вошел в ее кабинет почти через полчаса после телефонного разговора. Она уже отчаялась, сердце сильно билось, и мысли словно бежали по кругу, и вновь и вновь она переживала горькое чувство, что ее предали, бросили, и не могла от этого избавиться. Ну где же он, наконец? Что он хочет от нее? Она поправила прическу, прикоснулась розовой помадой к губам, вот так лучше. А то вдруг он не узнает ее?

— Здравствуйте, Антонина Михайловна! — Он улыбался и шепотом добавил: — Привет, Котенок.

— Здравствуй, Никита, рада тебя видеть. Кофе, чай?

— А давай кофе! Нанесу тебе материальный урон, выпью пять чашек. И сахара побольше!

Антонина мимолетно отметила, что мужчина позаграничному ухожен — мужской маникюр, стильная рубашка синего цвета, обувь из натуральной кожи и легкий, дорогой запах парфюма. Никита выглядел каким-то особенным, далеким, что ли, но таким родным. Она понимала, что все эти годы очень хотела его забыть, и убеждала себя, что женщины всегда склонны додумывать и придумывать всякие истории, накручивать себя, а потом страдать.

— Ну, кофе ты меня не разоришь. Рассказывай, чего явился не запылился? И вообще, как живешь?

— Нормально живу, не жалуюсь. Так сложилось, что была возможность уехать в Америку, сначала в командировку, а потом на работу пригласили.

— И как там, в капиталистической Америке? Не тянет назад, на родину?

Он засмеялся.

— У меня уже там родина, там семья, жена.