Людмила Феррис - Синдром выгорания любви

Антонина вышла замуж за одноклассника Колю, того самого, что так долго ходил за ней, только фамилию менять не стала — осталась Котенковой. После окончания института они с мужем вернулись в родной город и купили квартиру в новом районе. В своем старом дворе Тоня не любила бывать: она каждый раз вспоминала Никиту и его предательство, а еще она ненавидела его мать — Прасковью Петровну Щукину.

Наши дни

Юлька ехала в редакцию, слишком о многом ей надо было посоветоваться с главредом Егором Заурским. Она в последние дни задавала себе один и тот же вопрос: почему она раньше не писала о стариках? Почему все ее герои — умные, яркие, успешные, молодые? Это прежде всего заслуга их родителей, людей старшего поколения. Ну и что с того, что внуки знают о современном мире намного больше своих дедов и учат их? Ведь на самом деле у человека нет возраста, есть состояние души.

Журналист Юля Сорнева правильно считала, что дети — это будущее, но почему она была уверена в том, что старики — это прошлое? Ей казалось, что старики живут по инерции, в ожидании смерти, а теперь она поняла: по инерции живут те, кто окружает пенсионеров цинизмом, это у них омертвела душа, отсюда одиночество и отчаяние стариков. Почему есть такая должность, как уполномоченный по правам ребенка, а уполномоченного по правам пенсионеров нет? Наверное, эта мысль никому не приходит в голову, потому что «наверху» считают, что никакой общественной пользы старики не приносят. Люди давно стали прагматиками, ищут во всем выгоду, расставляют приоритеты, старики стали «невыгодны». А тогда как оставаться людьми? Как прожить жизнь без учета их опыта? Посмотреть ролик в Интернете? Почему же она не задумывалась об этом раньше?

— Ой, что это из отпуска вас принесло? — ответсек Мила Сергеевна что-то жевала.

— А вы что, перестали худеть, раз жуете? — поинтересовалась Юля.

— Это мне можно, это пророщенная пшеница.

С Милой Сергеевной, женщиной без возраста, было всегда нескучно. Она щедро делилась с коллегами как рецептами красоты, так и рецептами здорового питания.

— Между прочим, очень неплохая пшеничка, сначала в зубах вязнет, а потом привыкаешь.

— Мила Сергеевна, о вас тоже уже нужно писать.

— Да ну тебя, Сорнева, это тебе неймется, в отпуске на работу притащилась. Ох уж эти журналисты, и вечный бой, покой нам только снится! — кокетливо сказала она, разбирая редакционную почту.

Мила Сергеевна лукавила, она сама четверть века отдала журналистике, но иногда иронизировала по этому поводу.

— Ну, рассказывай, как твои дела, — Егор Петрович отключил сотовый телефон пояснив: — Чтобы не мешали, а то ведь поговорить не дадут.

— Да пока непонятно. Сбор информации, если коротко.

— А если не коротко?

— Стариков безумно жалко. Всю жизнь проработали на страну и брошенные, забытые.

— Брошенные своими родными, заметь, теми, кто должен ухаживать за ними. Есть такой рассказ у Джека Лондона — «Закон жизни», про индейцев и их закон: стариков, которые стали обузой для племени, при переходе с одной стоянки на другую просто бросали, обрекая на голодную смерть. Главный герой там старик, которого бросили. Зимой ему оставили горстку хвороста. Вот он сидит возле маленького костерка и вспоминает свою жизнь, ему очень хочется, чтобы сын вернулся за ним, но он понимает, что это невозможно, таков закон жизни. Костерок потухает, и к нему подходят голодные волки, он обречен.

— И что дальше?

— А дальше все по жизненным законам: побеждают и торжествуют только сильные, приспособленные, ловкие, а слабые, старые, больные обречены на гибель, на нищету.

— Егор Петрович, мы же люди, у нас так не бывает, не должно быть! У самого Джека Лондона, вы помните, конец жизни был печальным, он принял смертельную дозу лекарства. Так не должно быть! Я как раз хотела с вами обсудить, как помочь старикам.

— Ты хочешь благотворительный фонд открыть?

— Нет, есть вещи более значимые, чем материальная помощь. Я хочу через газету акцию организовать, я об этом читала — «Напиши письмо ветерану». Пусть наши горожане пишут письма в дом престарелых, обычные письма, рассказывают о себе, спрашивают их о здоровье. Школьников можно подключить, а то мы говорим о патриотическом воспитании, а это — конкретное дело, частица души, тепла в почтовом конверте для пожилого человека. Им внимания не хватает, Егор Петрович, простого человеческого внимания. Поддержите меня?