Хорхе Молист - Возвращение катаров

Педро стоял, опираясь на свой меч. На нем были надеты кольчуга, железный шлем и сверху — военная туника, украшенная красными полосками на желтом фоне. Это был старинный символ графства Барселоны, а теперь — герб каталонско-арагонской короны. Справа от него стояли граф Тулузы Раймон VI и его сын, в руках у них были щиты, на которых на красном фоне виднелся тулузский крест с тремя шариками на каждом конце в форме кисточки. Слева — граф де Фуа, знаками отличия которого тоже были красные и желтые полосы, и граф де Команж со своей эмблемой из трех быков. За ними располагалась большая группа дворян и рыцарей, готовых к сражению. Большинство из них были окситанцами. Также было довольно много арагонцев во главе с Мигелем де Луизьеном и много каталонцев, среди них — Уго де Матаплана, любвеобильный трубадур с вечной ироничной улыбкой на лице. Тут же были и faidits, окситанские дворяне, изгнанные из своих земель и замков крестоносцами. Многие из них вынуждены были продать последнее имущество или залезть в долги, чтобы купить коня и снаряжение для битвы и дать отпор тем, кто отнял у них все.

Подальше расположились оруженосцы, капитаны и сержанты пехоты, а также лучники, арбалетчики, пращники, пехотинцы и копьеносцы. Были они как из королевских и графских войск, так и из отрядов добровольцев, завербованных в Тулузе, Фуа и Команже. Среди них находились и наемники, которые заключали контракт на определенное время. Они первыми бежали с поля боя, когда ход битвы поворачивался не в их сторону.

Несколько минут назад лучи рассвета осветили небо, и войско слушало католическую мессу перед боем. Дождь перестал, а когда священник приступил к чтению Евангелия, сквозь облака пробился тонкий красноватый луч солнца. Люди хранили глубокое молчание, нарушаемое только глухим бренчанием оружия. Воины смотрели на рассветное небо, зная, что многие из них видят это в последний раз.

Пение птиц, такое несвоевременное, звучало контрапунктом к молитве, которую на латыни сильным голосом произносил священник.

Поцелуй, объятие и «люблю» — таким было прощание с Корвой, которая, вверив Педро защите милосердного Бога, осталась молиться в палатке.

Педро провел большую часть ночи без сна, молясь над своим оружием, но под утро усталость свалила его, и он проспал час или чуть меньше, пока его не разбудили Корва и оруженосец.

Он чувствовал усталость, сильную усталость, но продолжал молиться. Проведя всю ночь в молитве, он надеялся обрести внутренний покой, в котором Бог столько месяцев ему отказывал. Ему хотелось идти на бой, к своей судьбе, со спокойным духом. Но напрасно он надеялся.

— Господи и сын твой, Иисус. — Педро снова вернулся к молитве, и вдруг понял, что голос священника зазвучал как будто издалека, а шлем стал страшно тяжелым. Он падал! Изо всех сил он вцепился в рукоятку меча, который еще больше погрузился в землю. Левая рука искала, за что ухватиться.

Он почувствовал, как граф де Фуа поддержал его за плечо, а граф де Команж — подхватил под спину. Он быстро задышал, в висках пульсировало. Он чуть не упал в обморок прямо на глазах у своего войска. Сказалась усталость длинных переходов, отчаянно-страстная ночь с Корвой, ночное бдение над оружием. Возможно, он переоценил свои силы. Постепенно пульсация в голове утихла, он приходил в себя. Священник приостановил молитву, гул прокатился по рядам воинов.

— Продолжайте, — приказал король Педро своим обычным голосом. Затем шепотом поблагодарил обоих графов: — Спасибо, сеньоры.

Он отметил, что граф Тулузский, стоявший справа от него, не сделал ни одного движения, чтобы помочь ему, а, напротив, отстранился, демонстрируя неприязнь.

Служба подходила к концу. Священник начал читать «Pater noster», его бормотание постепенно переросло в беспорядочные крики мольбы, по мере того как все больше людей присоединялись к молитве. Одни молились на латыни, большинство — на родных языках, многие добавляли важные для них детали. Любой инквизитор расценил бы эту молитву как еретическую. Катарскую молитву.

Среди общего крика остался неуслышанным стук копыт коня. Бросив поводья одному из оруженосцев, всадник приблизился к Педро и, опустившись на одно колено, сообщил ему известие:

— Мой господин дон Педро, французы только что вышли из Мюре и двигаются к нам.

— С каким войском?

— Всадники, господин. Это две группы всадников, они выехали из восточных ворот и огибают Гаронну позади стен замка. За ними следует пехота с копьями. Они пересекут Лоху по мосту и атакуют тулузцев, которые стоят напротив Мюре со своими машинами.