Лариса Соболева - Всадница без головы

— Звонил дядя Андрей, просил, чтобы я привез тебя, он получил твои временные справки.

— Правда?! — едва не запрыгала от радости Аля. — Я собираюсь и мчусь к нему! Ты не парься, я сама доберусь.

— Пока соберешься, я приеду. Кстати, уже еду.

— Не понимаю, при чем здесь ты… ну, раз так хочешь, жду. Миша, Маша! — Дети прибежали, остановившись в дверях и с удивлением глядя на лихорадочные сборы. — Миша, ты прочел книжку?

— Сегодня дочитаю. А ты куда?

— Мне надо на пару часиков уехать, вы побудете одни? (Дети согласно кивнули.) Миша за старшего, надеюсь, здесь будет порядок. Маша, прошу тебя… я же столько времени убирала здесь.

— Не буду, не буду, — заверила девочка, распахнув глазенки. — Я поиграюсь с куколкой, что ты купила.

Аля чмокнула их в щечки и поспешила на выход. Не увидев во дворе Петиной машины, она решительно пересекала двор, решив добраться самостоятельно — так велико было желание получить хоть справки с печатями. И не подумала, что на своих двоих добираться намного дольше, но Петя вовремя приехал, она запрыгнула в салон.

— Как твои мальки? — поинтересовался он.

— Отлично. — Алька выглядела счастливой, впрочем, и трещала, как трещат счастливые люди, — без системы и обо всем сразу. — Боже мой… Сейчас получу справки, и на этом кончится жуткая история. Заберу свою машину! Без колес очень трудно… просто невозможно! Ой, дождик начинается… Обожаю дождь, но теперь он всегда будет мне напоминать ту ночь… А почему мои документы у Андрея Максимовича?

— Здрасьте! — ухмыльнулся Петя. — Запрос ведь делал он на соответствие… или как там называется? Ему и пришли, я так думаю.

— Ой, прости, книжку Миша не прочел, ему чуть-чуть осталось…

— Пусть себе оставит.

— Нет-нет, у нас дома есть весь Жюль Верн.

— М! Так ты домой собираешься?

— Со временем, — уклончиво ответила Аля.

И улыбалась, как блаженная, и любовалась видом за окном, а также мелкими капельками на стекле. Жизнь удивительно преображается, когда встречаешься с удачей, и все, что до этого виделось в темно-сером цвете, окрашивается в радужные тона.

В кабинет Андрея Максимовича Петя постучался, потом приоткрыл дверь и спросил, можно ли войти. Следователь указал на стулья перед его столом, их словно специально поставили для молодых людей, когда те садились, Черновой достал из ящика стола всего один лист, разочаровав Алю, ведь нужны две справки — удостоверяющая личность и водительская. Но главное, он уставился на нее исподлобья, наверно, так смотрят биологи на подопытного кролика или букашку — с интересом исследователя. Под воздействием сканирующего взгляда Аля разволновалась, почуяв недоброе, и напряженно ждала, что будет.

— Запрос сделали, — наконец прервал паузу Черновой. — И на тебя пришла распечатка. Читай.

Она взяла лист, развернула… и не смогла выговорить ни слова, драйв, с каким Аля ехала к следователю, исчез, на смену пришла паника. Озадаченный Петя решил удовлетворить любопытство, забрал лист.

— «Разыскивается…» — прочел он заголовок. — Хм, многообещающее начало. «Разыскивается Славина Алевтина Васильевна…» Что?… Ты похитила детей?!

— Нет! — взревела Аля. — Это мои дети! Мои! Почему там не написано, что Мишка с Машкой мои? Это нечестная бумажка!

Она расплакалась, закрыв лицо руками, а растерявшийся Петя перевел вопросительный взгляд на Андрея Максимовича, мол, что это все значит? Тот начал не с объяснений, а по-отцовски наставлять его:

— Петр, ты хоть интересуйся, что за людей пускаешь к себе жить.

Намек Петя понял, но не принял:

— Она ничего не украла, и, как видите, я тоже жив. Простите, дядя Андрей, как она могла украсть своих детей? Мишка с Машкой называют ее мамой. Абсурдно звучит, знаете ли.

— Да, как?! — вскинулась Аля. — Я просто уехала с ними, понимаете?

— Это не совсем ее дети, — настаивал Черновой. — Девочка и мальчик брат и сестра Алевтины. Правда, родные, но факт не меняет дела.

У Пети челюсть отвисла, он покосился на зареванную Альку, по щекам которой продолжали течь слезы, однако вопреки справедливому возмущению в нем шевельнулась жалость. Девушка казалась отчаянно несчастной, чтобы долбить ее моралью, к тому же он не понимал, почему с родными братом и сестрой нельзя уехать. Тем временем Аля возразила следователю:

— Меняет! Меняет! Их пытались забрать у меня.

— Кто? — выдавил потрясенный Петя, он-то думал, что это ее дети, а она за брата с сестрой воюет.

— Органы опеки! Наши родители погибли, потом бабушка…