Фридрих Незнанский: «Все на выборы!», или пуля для сутенера

Убийца давно уже потерял счет минутам и часам. Нервозность, которая охватила все его тело в тот момент, когда он вошел в подъезд, превратилась в полную апатию. В усталой голове, вместо целого клубка мыслей, реплик, страхов, ослепляющих его своей пугающей яркостью и калейдоскопичностью, мерцала лишь одна тусклая фраза: «Скорей бы…»

Убийца курил одну сигарету за другой. Он и им, сигаретам, давно уже потерял счет. Время тянулось медленно и тоскливо.

И все-таки он дождался.

Когда внизу, у подъезда, скрипнула тормозами машина Гамлета Гарибяна, убийца, очумевший от усталости, головной боли и бессильной, вялой злости, смял опустевшую пачку от сигарет и яростно швырнул ее в угол. Однако стоило ему услышать звук открываемой дверцы, как прежняя, граничащая с бешенством ярость вновь охватила его. Он быстро выглянул в окно и так же быстро отпрянул.

— Наконец-то, — прошептал он, опуская руку в карман ветровки и крепко обхватывая рукоять пистолета.

Внизу послышались шаги. Затем они внезапно смолкли.

— Ч-черт, — раскатисто пронеслось по подъезду. — А куда подевался свет? У нас что, восемнадцатый век на дворе, что ли?

Убийца замер. Он стоял, вцепившись одной рукой за перила, а другую держа в кармане ветровки, и старался унять дрожь в ногах.

— Молчат, — вновь послышалось снизу. — Не отвечают. Ну и ладно.

Затем человек стал подниматься — медленно, пошаркивая каблуками и тихо покашливая.

— Давай, Гарибян… Давай! — подбадривал он себя хриплым шепотом.

Снова раздались медленные тяжелые шаги. Все ближе и ближе… Наконец они смолкли.

Убийца спустился на несколько ступенек вниз. Гарибян стоял к нему спиной, он явно пытался попасть ключом в замочную скважину. Наконец ему это удалось. Дверь скрипнула и открылась. Медлить больше было нельзя.

— Эй, друг! — окликнул его убийца и сам удивился своему голосу. Он прозвучал приглушенно и сипло. В горле у убийцы пересохло. Чтобы докончить фразу, ему пришлось сделать над собой усилие: — Прикурить… — сказал он. — Прикурить не найдется?

Гарибян обернулся. В подъезде царил полумрак, и, судя по всему, он не сразу разглядел темную фигуру, стоявшую в нескольких шагах от него.

Какое-то время Гарибян молчал, напряженно вглядываясь в темноту.

— Прикурить, говоришь? — спокойно переспросил он. — Почему бы и нет? Найдется.

Гарибян сунул руку в карман, достал пачку сигарет и протянул ее убийце.

— Держи!

Убийца заставил себя сделать шаг навстречу и остановился.

— Ну? — с усмешкой сказал Гарибян. — Так ты берешь или нет?

Убийца молчал.

— Ты что, стесняешься, что ли? Не менжуйся, братан. Можешь забрать всю пачку. Люди должны помогать друг другу, так? Сегодня — я тебе, завтра — ты мне. И наоборот. До самого конца. Правильно я говорю?

Убийца поднял пистолет.

— Правильно, — сказал он и навел пистолет на Гарибяна.

Гарибян издал горлом какой-то невнятный тихий звук и попятился, отступая в глубину прихожей. В прихожей горел ночник, однако его тусклый розоватый свет почти не позволял разглядеть черт лица.

Гарибян продолжал отступать. Потом ткнулся задом в вешалку и остановился.

— Что все это значит? — спросил он дрожащим от негодования и страха голосом.

Убийца хотел сказать, но не смог. Слова застряли у него в глотке.

— А! — воскликнул вдруг Гарибян. — Понимаю! Это розыгрыш! Шутка! У тебя в руке простая зажи…

Убийца нажал на спусковой крючок. Раздался громкий хлопок, Гарибян повалился на пол.

Убийца выстрелил еще раз. Затем повернулся и бросился прочь из квартиры. Он сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая через пять ступенек, и выскочил на улицу.

Максим Иванович Лазаренко выбрался из машины, подождал, пока выгрузятся ребята из оперативной бригады, и вместе с ними двинулся к подъезду. Навстречу ему выдвинулся невысокий краснолицый человек в полицейской форме.

Лазаренко протянул руку.

— Дежурный комиссар майор Лазаренко Максим Иванович.

— Инспектор утро капрал Тишко, — отрапортовал краснолицый.

Они пожали друг другу руки. Затем вошли в подъезд и поднялись на второй этаж.

Дверь квартиры была открыта. Грузное тело московского гостя лежало в прихожей. Из замка торчал ключ с брелоком в виде маленького железного цветка. Между ног убитого поблескивала черная лужа засохшей крови. Лазаренко поднял руку и задумчиво подергал себя за мочку уха.