Сара Пэйнтер - Весь этот свет

– Слушайся, а то прирежу.

Грейс замерла. Она вспомнила, как они с подругами играли в статуи на школьном дворе. Вспомнила яркую улыбку Эви и сияющее платье Нэнси Битон. Представила себе цвет утреннего неба, облака, чуть розоватые в свете зари. Лишь бы не думать о крови, об остром скальпеле, о мужчине, сжимавшем ее в руках. Если она будет об этом думать, она сойдет с ума от ужаса.

– Ты воображаешь, будто выше меня, – прошипел Палмер, брызжа слюной. – Не притворяйся, будто я этого не вижу. Я вижу тебя насквозь.

Эти слова были лишены всякого смысла. Грейс никогда не считала, будто она выше кого бы то ни было, не говоря уже о докторе. Она с самого начала знала – во всем должна быть строгая иерархия, не только в больнице, но и в целом мире. Она никогда не была даже второй, не то что первой. Она стояла ниже своих учителей, родителей, главной медсестры и неба. Она стояла так низко, что, можно сказать, лежала в грязи.

Он обвил ее шею рукой, той рукой, в которой был зажат скальпель. Провел лезвием по ее горлу, рядом с артерией. Благодаря лекциям сестры Беннетт Грейс усвоила – это сонная артерия, и, если ее перерезать, человек сразу же потеряет сознание, изойдет кровью и погибнет в течение десяти минут. Грейс старалась не думать об этих сведениях, старалась даже не дышать. Другая рука шарила по ее телу, расстегивала пуговицы пальто, сжимала грудь. Грейс старалась не думать ни о чем. Просто молчала и ждала, когда все это закончится, когда он перестанет мять ее грудь, словно тесто.

Она надеялась, что кто-нибудь пройдет мимо. Барнс, или Эви, или даже старшая медсестра. Особенно старшая медсестра. Грейс знала – если это случится, он сразу же прекратит. А вот если главная медсестра, возникнут сложности. Палмер, конечно, прекратит, но она может отправить Грейс домой. Грейс сосредоточилась на этих мыслях. Старалась сохранить остатки здравого смысла. Вспоминала все, чему ее учили. Вспоминала, как важно оставаться спокойной в самых трудных ситуациях, как важно обращать внимание на детали (его руки тем временем расстегивали ей одежду), но не терять за ними главного.

Она чувствовала, как он прижимается к ней всем телом, чувствовала его возбуждение. Он тяжело дышал, рука, сжимающая скальпель, скользила по ее телу. Грейс боялась того, что он собирался сделать, но еще больше боялась, что он случайно перережет ей горло. Она стояла так тихо, как только могла, боялась разозлить его, спровоцировать. Хотела попросить его перестать, но знала – едва откроет рот, ее тут же стошнит.

Его рука поползла ниже, сжимая, изучая.

– Это только начало, – сказал он, и от этих слов скрутило живот. – Наше первое свидание.

Рука продолжала путь, ощупывала каждую часть ее тела, словно размечая свою территорию.

Самое главное – продолжать действовать. Так говорила сестра Беннетт. Но действовать правильно. Если не уверены как, спросите кого-нибудь другого. Лучше проверить правильность дозы, чем дать пациенту слишком сильную. Грейс чувствовала, как по щекам бегут слезы. Она не знала, как действовать, а спросить было не у кого. Что бы ни говорила сестра Беннетт, в некоторых ситуациях ничего нельзя было сделать.

Потом Грейс вернулась в свою комнату, прямо в одежде рухнула на кровать. Она была не в силах снять даже обувь, не в силах пошевелиться. Она смотрела в потолок и снова старалась ни о чем не думать. Когда Эви вернулась со свидания, Грейс все так же тихо и неподвижно лежала на кровати. Эви спросила, все ли в порядке, но Грейс ничего не ответила. Ей казалось, она ведет себя так, как нужно. Она не поняла, почему Эви выбралась из постели и легла к ней, почему крепко сжала в объятиях.

– Грейси, хватит! Ты меня пугаешь! – шептала она.

Грейс видела, что Эви говорит с ней, но слова не доходили до нее. Влажная капля сползла по губе. Грейс почувствовала вкус соли, поднесла ладонь к лицу и поняла, что плачет. Слезы стекали в рот, капали с подбородка. И звук тоже был – низкий, сдавленный стон, какой издает раненое животное.

– Грейси, Грейси, Грейси! – повторяла Эви. – Тихо, тихо! Ты всех перебудишь!

Это подействовало. Грейс боялась, что кто-то войдет в комнату. Всхлипнув, вытерла лицо грубым одеялом.

– Ну что такое, детка? – Эви гладила волосы Грейс, целовала в макушку. – Скажи мне.

Грейс покачала головой. Она была не в силах говорить. Тень снова пришла к ней. Все грубые ласки и поглаживания этого ненавистного человека были только обещанием. Грейс знала – Палмер на этом не остановится, он снова поймает ее и закончит начатое. Где-нибудь в тихом, темном месте, где он спокойно сможет ей овладеть.