Наталья Александрова: Последняя драма Шекспира

Лиза села перед зеркалом, включила подсветку.

Да, вот так сидела здесь та женщина, так она разглядывала свое лицо… ей и в голову не приходило, что она смотрится в зеркало последний раз в жизни.

Не думать о смерти. Не думать об убийстве. Представить себя на месте той женщины – или на месте Анны Коготковой.

Сама Лиза десятки, сотни раз гримировалась перед точно таким же зеркалом.

Придирчиво разглядывала свое отражение, отрабатывала взгляды, выражения лица…

Лиза закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям.

Что она надеялась здесь найти?

Поставим вопрос иначе: что Анна или та незнакомка могли здесь спрятать? И где спрятать?

А тут Лиза вспомнила, что в ее гримерке есть тайник.

Сама Лиза этим тайником не пользовалась, а Вера Зайченко прятала в нем сигареты. Пожарный дядя Костя не позволял курить в гримерках, но Вера ничего не могла с собой поделать и тайком покуривала, а сигареты прятала в надежном месте.

В этой гримерке все точно такое же, значит, и тайник тоже должен быть.

Лиза попыталась выдвинуть верхний ящик туалетного столика, но он был заперт на ключ.

– Вот черт! – прошептала девушка, но тут ей на глаза попалась баночка из-под тонального крема.

Крем был дешевый, вряд ли Коготкова таким пользуется, так зачем тогда эта баночка стоит у нее на самом видном месте?

Лиза открыла баночку и обрадовалась: интуиция ее не обманула, в баночке не было крема, зато в ней лежал маленький ключик с затейливой бронзовой бородкой.

Она взяла ключ и попробовала открыть ящик.

И ключик подошел, ящик открылся.

Правда, ничего интересного в нем не было, как и у самой Лизы, в ящике лежали пилочки и ножницы, расчески, щипчики и прочие необходимые мелочи.

Ничего странного, ничего подозрительного, ничего такого, чего здесь не должно быть.

Но Лиза знала, что за ящиком есть еще и тайник.

Выдвинув ящик до упора, она слегка наклонила его и еще немного потянула – и вытащила его из стола. Теперь можно было запустить руку внутрь. Ящик был короче углубления в столе, и за ним оставалось довольно большое пустое пространство.

Вера прятала там сигареты, а что там у Коготковой?

Дотянувшись до конца, Лиза нащупала пластиковый пакет. Потянула его – довольно тяжелый. Внутри что-то звякнуло.

Она вытащила пакет и, еще не заглянув в него, по характерному звуку догадалась, что находится внутри.

И не ошиблась.

В пакете оказались две плоские бутылки коньяка, скорее даже две фляжки: одна полная, вторая полупустая.

Значит, сплетни, которые ходили в театре за спиной у Коготковой, соответствовали действительности: Анна тайком попивала и держала в тайнике запас спиртного.

Но, в конце концов, это ее личное дело. Находка в тайнике ничего не говорит о сегодняшнем трагическом событии, разве что о самой Коготковой.

Лиза хотела уже положить бутылки обратно в пакет и убрать их в тайник, но вдруг почувствовала, что в пакете еще что-то есть. Что-то небольшое и легкое. Она перевернула пакет, вытряхнула его содержимое на стол.

Это была маленькая фотография. Чуть больше тех, которые помещают на документы.

Сначала Лизе показалось, что это фото Анны Коготковой, но, внимательно приглядевшись, она поняла, что ошиблась. Женщина на снимке отличалась от Анны десятком незначительных, второстепенных черт, на которые Лиза обратила внимание, как актриса. Она была, пожалуй, немного старше Анны, но не это было главным отличием. В лице на фото была спокойная уверенность человека, знающего себе цену и знающего, что эта цена очень высока.

Короче, на снимке была не актриса заурядного театрика, а женщина, занимающее высокое положение в обществе.

Но вот в остальном…

У нее была такая же стрижка, как у Анны, такой же овал лица, такая же форма носа, такой же рисунок бровей…

И тут новая мысль мелькнула у Лизы в голове.

Она вспомнила, что некоторое время назад Анна Коготкова неожиданно поменяла внешность. Она сменила прическу, стала иначе краситься, по-новому подбрила брови – и именно после этого в ней проступило сходство с женщиной на фотографии.

Когда коллеги спрашивали Анну, почему она решила изменить внешность, та отшучивалась – мол, нужно иногда меняться, надоело собственное лицо в зеркале. Иногда же просто посылала подальше – не ваше, мол, дело, сама своей внешности хозяйка. Да, в выражениях Анна никогда не стесняется…

Лиза внимательно разглядывала фотографию, словно надеялась, что женщина на снимке заговорит с ней, откроет свою тайну.