Наталья Александрова - Восемь обезьян

В это время к столу Надежды подошел официант с подносом. Он поставил перед Надеждой бутылку минеральной воды, стакан и большую тарелку, на которой в художественном беспорядке были разложены кусочки рыбы и овощи. Рыба была какого-то подозрительного ярко-красного цвета.

Рыбу Надежда любила и всякий раз брала, предпочитая ее мясу. Поэтому, одним глазом следя за Сугробовым, а вторым — за ловцом обезьян, она взяла на вилку кусочек рыбы и отправила его в рот…

И тут глаза ее вылезли на лоб.

Она поняла сразу три вещи:

— во-первых, почему блюдо называется «Огненный абордаж»;

— во-вторых, почему у этой рыбы такой странный цвет;

— и в-третьих, что жить ей осталось несколько секунд.

Дело в том, что кусочек, который она взяла в рот, только наполовину состоял из рыбы, а на другую половину — из кайенского перца. Так что теперь во рту у Надежды полыхал пожар.

Она мгновенно плеснула в стакан воды и залпом выпила ее, плеснула еще — и тоже выпила, после третьего раза пожар во рту погас, и Надежда смогла дышать.

И даже думать.

Во всяком случае, она поняла, что к выбору блюд в этом ресторане нужно подходить осторожнее. Ведь пираты и правда любили острую кухню, особенно перец, а желудки у них были луженые, не то что у современного человека.

Также Надежда поняла, точнее, почувствовала, что по щекам у нее текут слезы и что выглядит она ужасно. Так что, если она не хочет привлекать к себе лишнее внимание, нужно скорее посетить дамскую комнату и привести себя в порядок.

Она встала, прикрылась сумкой и отправилась в соответствующем направлении. Путь ее лежал мимо столика охотника за обезьянами, так что она смогла как следует его рассмотреть.

Приведя себя в порядок и успокоившись, Надежда вернулась в зал.

Тут у нее мелькнула еще одна идея.

Она достала из кармана мобильный телефон и сделала вид, что читает какое-то сообщение. Поравнявшись со столиком охотника за обезьянами, она незаметно сфотографировала его.

Не помешает иметь фотографию этого подозрительного типа.

Вернувшись за свой столик, Надежда снова внимательно взглянула на Сугробова.

Валентин Сергеевич по-прежнему шептался с блондинкой, склонившись над фотографиями, вид у него был еще более расстроенный, чем вначале, очевидно, блондинка сообщила ему неприятные вещи.

В это время дверь ресторана с грохотом распахнулась, и в него ворвалась разъяренная особа женского пола.

Это была крашеная блондинка лет пятидесяти, из тех, кто составляет клиентуру магазинов одежды больших размеров. Лицо блондинки пылало, как будто она только что съела целую тарелку «Огненного абордажа». Самое же главное — от нее исходило высоковольтное напряжение, как от грозовой тучи или от линии электропередачи.

Блондинка прямиком устремилась к столику Сугробова. Подлетев к этому столику, она на мгновение застыла, а затем взревела, как пароходная сирена:

— Вот она, твоя работа!

— Сонечка, Сонечка! — Сугробов вскочил из-за стола. — Сонечка, успокойся, это совсем не то, что ты подумала!

— У меня свои глаза есть! — рявкнула женщина. — И я своими глазами все вижу!

— Сонечка, но это совсем не то…

— Не пытайся меня обмануть! Я и так слишком доверяла тебе! Мое терпение кончилось!

Надежда опомнилась и поняла, что происходит у нее на глазах. Несомненно, крашеная блондинка — это жена Сугробова, она выследила мужа и застала его в ресторане во время интимного разговора с какой-то молодой девицей. Что еще она могла подумать, кроме того, что ее муж завел интрижку на стороне?

— Сонечка, не волнуйся, — безуспешно взывал к супруге Сугробов. — Тебе нельзя волноваться, у тебя давление…

— Сейчас у вас обоих будет такое давление, что вас в лепешку сплющит! — вопила жена. — А этой драной кошке я все волосенки выдеру! — И она бросилась на несчастную девушку, выставив вперед ногти в малиновом маникюре.

Девушка сжалась в комок, она в ужасе смотрела на разъяренную фурию, не в силах ни сопротивляться, ни убегать. Мегера издала боевой клич и прыгнула вперед, как львица на антилопу. Но промахнулась, или девушка опомнилась и сумела отстраниться. Наконец она каким-то чудом сумела сбросить оцепенение и бросилась наутек, прихватив все же папку с фотографиями, но жена Сугробова, отмахнувшись от мужа, бросилась вдогонку.

Надежда не собиралась вмешиваться в чужую семейную ссору, но тут сработали ее инстинкты. Она не могла безучастно наблюдать, как крашеная мегера калечит ни в чем не повинную девушку.