Наталья Александрова - Восемь обезьян

Но не тут-то было.

— Надя, это ты? — надрывалась на том конце Муська.

— Ну я, я это, — нелюбезно ответила Надежда.

— Ой, как хорошо, что я тебя застала! — обрадовалась Муська. — Слушай, у меня к тебе дело!

— Да ни за что! — выдохнула Надежда, вспомнив, скольких нервов стоил ей прошлый Муськин звонок, да еще и на деньги она влетела. — Не буду я записывать тебя больше ни на какие курсы и процедуры! — крикнула Надежда. — Мне некогда!

— Надя, это совсем не то, что ты думаешь! — заговорила Муська. — Понимаешь, у меня есть сосед. Бывший сосед, мы раньше на одной лестнице жили, он с мамой моей дружил.

— И что? — Надежда сбавила тон.

— Он пожилой уже, одинокий, очень приличный человек, раньше в университете преподавал. Пока еще довольно бодрый, только из дома мало выходит, с ногами у него что-то. Но много работает, пишет там что-то, книгу, что ли…

— Так ты решила меня к нему в секретари определить? — фыркнула Надежда. — Пускай студента какого-нибудь найдет, а мне это не по возрасту, да и некогда.

— Да ты слушай! Значит, ему нужно какие-то старые записи в компьютер ввести! Там прямо с ятями, он говорит, какой еще студент разберется! Опять-таки он говорит, что документы эти очень ценные, что не всякому человеку он их доверить сможет. А я тут про тебя и вспомнила. Есть, говорю, у меня подруга — умная, способная, честная и аккуратная. Все вам сделает в лучшем виде, ничего не забудет, ничего не перепутает и не потеряет.

— Муська, с каких это пор ты научилась так льстить? — рассмеялась Надежда.

— Я — льстю? — возмутилась Муська. — Или — льщу? Все про тебя правда. Надя, помоги человеку, он и правда хороший, маму мою помнит… — Голос у Муськи дрогнул, и Надежда вспомнила, что ее мать умерла в прошлом году.

— Муська, я сейчас никак не могу, — нерешительно сказала Надежда, — понимаешь, у меня дела…

Разумеется, она не собиралась посвящать Муську в свое расследование, еще не хватало. Этак весь город потом знать будет, хоть Муська ничего и не поймет. Но тут вспомнила про амбарные книги, которые так и не вернула владельцу мастерской. Да там еще работы непочатый край, она с первой-то едва управилась!

— Муська, я занята, — твердо сказала Надежда, — у меня работа срочная есть.

— Ну, Надя, а когда закончишь? — заныла Муська. — Понимаешь, он человек пожилой, говорит, что ждать долго не может, время, мол, ограничено.

Самое умное было бы просто послать Муську подальше и бросить трубку. Но такой номер с Муськой не пройдет, от нее так просто не отделаешься. Она не обидится и начнет названивать каждый час. Покоя, в общем, не даст. И не отстанет, пока не добьется своего, уж Надежда ее знает не первый год.

— Надя, ну ты хоть съезди к нему, посмотри, что там сделать нужно, пока договоритесь…

— Съездить? — оторопела Надежда. — А что, по телефону поговорить никак нельзя?

— А он… немножко плохо слышит, так-то ничего, а по телефону никак… Ты уж извини, Надя…

— Постой… — Надежда искала подвох, — а ты как с ним разговаривала? Ты же теперь в другой квартире живешь, неужели ты специально его навещала?

— А он только мой голос по телефону и различает, — призналась Муська, — говорит, у меня какой-то особенный тембр.

У Муськи с годами стал удивительно визгливый голос, иногда просто как пила на сучок попала.

— Так я позвоню ему и договорюсь, что ты приедешь завтра? — обрадованно тараторила Муська.

— Послезавтра, — сдаваясь, ответила Надежда. — Завтра я никак не смогу…

С Муськой всегда так — если уж ей чего надо, то лучше сразу сдаться, целее нервы будут.

Надежда очень торопилась, но в центре города всегда пробки, и она добралась до Тучкова моста только за десять минут до времени, назначенного Сугробовым, — без десяти четыре.

Возле самого моста красовался старинный трехмачтовый корабль. В моделях парусных кораблей Надежда не разбиралась, так что она не знала, что это за корабль — каравелла, бригантина или клипер. А может быть, вообще какая-нибудь гулета. Во всяком случае, корабль был очень красивый и вызывал романтические ассоциации — синее флибустьерское море, остров сокровищ, Джонни Депп в треугольной шляпе, с попугаем на плече, и тому подобное. От набережной к кораблю вели деревянные мостки, а над входом во внутренние помещения (кажется, это называется надстройкой, хотя Надежда не была уверена) красовалась вывеска — «Ресторан „Флагман“».

Прежде чем ступить на мостки, Надежда прошла по набережной вдоль корабля и увидела возле самой кормы еще одни мостки — узкие, неустойчивые и не бросающиеся в глаза. Видимо, это было что-то вроде служебного входа в ресторан — чтобы персонал мог входить и выходить, не беспокоя посетителей.