Татьяна Арутюнова - Чудачка из Железки [СИ]

— Думаю, что они этого не знают. Антон, по требованию матери, просто написал в новом заявлении, что он достал ту злосчастную бутылку из холодильника поздно вечером и выпил немного содержимого. Вскоре почувствовал себя плохо и решил лечь в горячую воду, когда его стало трясти и начались судороги. Там и отключился, не успев выключить воду. Далее он просит найти человека, оставившего в холодильнике бутылку с отравляющим веществом под видом коньяка, и возложить на него возмещение ущерба, нанесённого при затоплении квартир нижних этажей. Так что спокойно поезжай с ними.

— Мне можно рассказать им то, о чём вы мне сейчас рассказали?

— Не стоит делать этого в дороге, чтобы Антон не волновался за рулём и не был рассеянным. Лучше вообще ничего ему не говори.

— Но за меня даже некому заступиться! — чуть ли не кричала я.

— Скорее всего, всё закончится хорошо. Тебе помогут.

— Как?

— Когда по нашей просьбе некие люди занимались этими делами, обнаружили кое-какие поддельные документы. Их пообещали аккуратно изъять из дела на время и отправить на экспертизу. К суду они будут на месте.

Я попрощалась и поплелась домой.

Дул сильный ветер, меня шатало в разные стороны. Горе душило меня и обида. Внутри было пусто, слёзы текли по щекам.

— За что? — повторяла я отчаянно всю дорогу. — За что?

Не помню, как дошла до квартиры, только спустя какое-то время осознала, что лежу поперёк разложенного дивана в куртке и сапогах. Я поднялась, разделась, сняла трубку домашнего телефона и набрала номер Дмитрия.

— Да! — резко ответил он.

— Привет, братан, — с вызовом произнесла я.

Он почувствовал мою интонацию.

— Что-то случилось?

— Случилось. Меня вызывают в суд, как обвиняемую в отравлении сотрудников фирмы твоего отца. Так что можешь и дальше продолжать жить по принципу — своя шкура ближе к телу. Твоя новоиспечённая сестра может оказаться в тюрьме за преступление, которого не совершала. Пока.

Я положила трубку, но злоба во мне только сильней разгоралась.

— Так ты, Мариночка, решила повоевать за отца своего будущего ребёнка? Сейчас я расскажу тебе, какой он.

Я набрала её номер и сообщила, что меня вызывают в суд в качестве обвиняемой по делу отравления Олега и Антона. Рассказала всё, о чём мне поведали знакомые Марии Мироновны.

— Жанна, я не могу в это поверить, — сдавленным голосом произнесла подруга.

— Это твоё дело — верить или нет, — наступала я. — Ему наплевать на сестру, будет наплевать на тебя и твоего ребёнка. Он сказал, что живёт по принципу — своя шкура ближе к телу. Кстати, он уже знает, что ты ждёшь ребёнка?

— Пока нет. У него скоро День рождения. Я хотела сообщить ему о беременности в этот день.

— Ну, ну, потом напишешь мне в тюрьму, как он отреагировал на твой подарок, — с иронией пошутила я.

— Жанна, ты что, предлагаешь мне сделать аборт?

— Боже упаси! Просто будь с ним осторожней. Спроси сначала, хотел бы он иметь от тебя ребёнка, и только при положительном ответе сообщи, что уже ожидаешь его.

Закончив разговор с Мариной, я набрала номер Лиды и рассказала ей всё, что мне стало известно от знакомых Марии Мироновны.

— Знаешь, Жанна, Денис что-то вроде этого и предполагал. Он встретился с хозяйкой той квартиры, из которой вы с Верой выехали, но она какая-то перепуганная, и разговаривать с ним не стала. Я всё расскажу ему, может быть, он что-нибудь придумает. Когда, говоришь, состоится суд?

— Одиннадцатого, в десять часов утра. Пока Лида, передавай привет Ане и Денису.

Я положила трубку и начала лихорадочно думать, что ещё можно предпринять? Если у других людей от расстройства напрочь пропадает аппетит, то я наоборот не успевала пережёвывать всё, что летело мне в рот. Мела всё подряд. Мой холодильник, если бы мог думать, здорово удивился бы тому, насколько популярен он был в тот день. Его дверца не успевала открываться и закрываться снова.

— А если меня всё же осудят и возьмут под стражу прямо в зале суда? Ведь моим матерям ничего об этом не будет известно? Потеряют, и будут искать меня. Надо сообщить им о том, что я еду в суд. Нет, я не смогу сообщить об этом маме, которая меня вырастила. Она так всё близко принимает к сердцу.

Даже смерть отца, который предал её, она пережила тяжелее, чем Раиса.

— Вот Раисе и сообщу! — вдруг накатила на меня злоба. — Это она всю жизнь жила, как воровка, без зазрения совести крала из семьи чужого мужа. Это она предпочла чужого мужа своему сыну. Дмитрий вырос без материнской любви. И каким он стал? Ещё неизвестно, что было бы со мной, если бы меня воспитывала она! Всё, решено, расскажу всё ей, пусть знает, что мне, ни в чём неповинной, предстоит пострадать из-за её сыночка.