Владимир Буров - 8, 9 — аут

— Зачем?

— Как зачем? — удивился повар. И добавил с умным лицом: — Чтобы все было по-честному.

— Ага! Значит, эти нахлебники тоже припрутся за мясом. Но у меня они не получат ничего.

Прапор попросил хотя бы полкило.

— Мы же взяли киллеров, которые хотели тебя убить. — Послушай, Алексей, жрать хочу, аш кишки сводит. Это мясо так вкусно пахнет.

— Раньше такое готовили в Славянском Базаре, — сказал Алексей, и легонько погладил огромный дымящий квадрат мяса.

— Говядина, — сказал повар.

— Говядина разварная, — сказал Алексей. И добавил: — Я понимаю, это очень вкусно. Я бы сам сейчас сожрал кило, не меньше. Ничего не могу дать. Вес пока что совпал с теоретическим. Не хочу начинать. Стоит только один раз дать кому-нибудь — все: в конце концов, станешь проституткой.

— Это не обязательно, — сказал прапор. И добавил: — Ты просто женись на мне.

— Нет, нет, — сказал Алексей, — никаких шуток. Мяса… дам. Сто граммов. Столько вас там, двое?

— Трое! Плюс ДПНК.

— ДПНК? Разве он работает по ночам? Никаких ДПНК! По тридцать граммов на человека это нормально. Получится три хороших сэндвича. Не хуже, чем с осетриной. Вкусно-о!

— Дай хотя бы по пятьдесят! — взмолился прапорщик Миша.

— Хорошо. Но тогда завтра не приходи.

— Не приду. Завтра у меня выходной, — сказал Миша.

— И другим передай, чтобы за мясом завтра не ломились. Не дам. — Алексей отвернулся на несколько секунд, чтобы взять чистый целлофановый пакет для мяса. Повар моментально отхватил кусок мяса граммов на семьсот и ловко бросил в котелок, который держал прапор в другой руке. Он даже успел закрыть его крышкой, когда Алексей опять повернулся. Он взвесил сто граммов мяса, завернул в пакет, и с доброжелательной улыбкой протянул Мише.

— Ешьте на здоровье. И не буду говорить, что это в последний раз. Я уже сказал раньше.

На выходе повар налил в котелок прапора щей. Прямо из большого котла.

— Ну-ка, выливай все назад! — рявкнул зав. столовой.

— Щей-то, наверное, можно, — сказал повар. — Ребята покушают. А то, че там, по тридцать граммов мяса. Разве это еда.

— Откуда взялся этот котелок? — кивнул Алексей. — Почему раньше я его не видел? — Он сам вылил содержимое котелка в большую кастрюлю. Огромный кусок мяса так шлепнулся в кастрюлю, что щами облило весь белоснежный халат заведующего столовой. Алексей ахнул.

— Мясо! Откуда? Как ты успел, сукин сын, — он толкнул повара, — украсть этот кусище? Отвечай!

— Я маг, — тихо ответил повар. И добавил: — Тут хочешь — не хочешь, а будешь магом.

— В следующий раз самого сварю в котле, — сказал Алексей. — А вам, прапорщик должно быть стыдно обворовывать заключенных. — Обернувшись к повару, он сказал: — Налей ему щей, но вообще без мяса. Никакого мяса на — слово на букву Х! — Никому. Стоит дать чуть-чуть, а вы уже превращаетесь в проституток. Давай, давай, давай! Здесь не Публичный Дом.

Прапор сказал, что ему ничего не надо, и ушел. Пустой котелок так и остался стоять на лавке.

— Мясо надо разделить на порции, — сказал Алексей.

— На сколько?

— На тысячу двести порций.

— Это будет больше, чем по тридцать граммов.

— Ты считаешь хрящи и пленки? В чистом виде больше двадцати не будет. Это совсем немного, если учесть, что на второе у нас мяса не будет.

— На второе вообще никогда не бывает мяса, — сказал повар.

— Почему?

— Не дают.

— А куда девают?

— Съедают, наверное.

— Кто?

— Как кто? Начальство, наверное. Больше некому.

— Логично.

— Народ привык к мясу. Что тут сделаешь? Все хотят мяса. А мяса на всех не хватает.

— Я картошечки пожарю? — спросил повар.

— Жарь. — Алексей почувствовал, что опять очень хочет спать.

— Кто подсыпал мне снотворное?

— Здесь колеса дефицит.

— Не надо песен. Колеса катаются по зоне, как тачки по Нью-Йорку. Парковаться негде. Признавайся, ты мне подал с водой колесо?

— Я вам воды не подавал.

— Ты мог подсыпать в бутылку Боржоми, которую подарил мне Кум.

— А вы работаете на Кума?

— А что?

— Ну, вообще-то считается в подляк.

— Что в подляк?

— Стучать Куму это в подляк для нормальных пацанов.

— Я никому не стучу. Делаю то, что считаю нужным.

— Дело ваше. Но я ничего вам не подсыпал. Зуб даю.

— А ты как оказался в поварах? Стучишь, наверное?

— Ну, не оперу.

— А кому? Политработнику?

— Ему.

— Да ты не переживай, — сказал Алексей, зевая, — здесь только мужики не стучат.

— Да ты что?! А пацаны, по-твоему, стучат?