Стив Кавана - Защита

Мириам примолкла, продолжая держать на весу пакет с половинками купюры. Вот вам и тот самый козырь в рукаве. Такая улика реально стоит залога. Некоторые из присяжных нацелились на обвиняемого колючими взглядами.

Я откинулся на стуле, скрестил руки на груди, шепнул сидящему рядом Волчеку:

– Откиньтесь тоже. Улыбайтесь. Присяжные на вас смотрят. Делайте вид, что вам всё по барабану. Пусть присяжные думают, что эта улика для нас – ничто, что мы ее в пять секунд закроем.

Мы оба натужно заулыбались.

– Из меня-то на хера дурака было делать? Как вы, блин, вообще под залог умудрились выйти? – прошипел я.

– Когда предъявляли, у обвинения этой улики еще не было. Этот графологический отчет только в начале года выплыл.

Я на миг призадумался.

– А какого хрена вы вообще отдаете такие приказы в письменном виде? Большей дури и представить трудно! Скажите, что она врет, и мы мигом всё оспорим.

Деланая улыбка Волчека словно испарилась. Брови насупились, голос сгустился:

– Не ваше дело, кто я такой по жизни и как веду дела. Это очень старый способ. Еще со времен Советского Союза. Особого порядка в бандах не было, но босса все уважали. А вот простой vor – рядовой «боец» по-вашему – по отношению к таким же бойцам особо не церемонился. Предположим, он хочет вступить в ряды братвы. Для этого проще всего кого-нибудь замочить – лучше всего кого-то из тех, кто больше всего мешает. Соперника. Но мочит он не сам, а руками других бойцов. Втирает им, будто бы босс – pakhan – распорядился того парня прикончить. Те, естественно, беспрекословно подчиняются, а пахан про то ни сном ни духом, узнает только по факту. Сам видел, как в одной команде пацаны таким вот образом друг друга чуть ли не целиком перемочили. Для того чтобы такого не происходило, есть старый способ, и я его использую. Это он и есть, – сказал Волчек, ткнув пальцем в мешочек с купюрой в руке у Мириам. Та опустила руку и медленно направилась к своему столу.

Он продолжал:

– Единственный, кто может отдавать такие приказы в моей организации, – это я сам. Все смертельные приговоры – в моих руках. Так я могу быть уверен, что не устрою войну с другими группировками и что мои пацаны не перебьют друг друга. Для устранения врагов у меня есть «торпеды». «Торпеда» – это ликвидатор, так их еще в советские времена называли. Такой человек приходит ко мне, и только ко мне одному. У него на глазах я разрываю старую рублевую купюру на две части. Одну отдаю ему. С этого момента он уже «торпеда». Когда мне нужно кого-нибудь замочить, я пишу имя на своей половинке купюры и отсылаю «торпеде». Он прикладывает ее к своей и смотрит, подходит ли. Если подходит, то он знает, что приказ настоящий и поступил непосредственно от меня. Таким образом, никаких запуток, никакого бардака, да и мой авторитет не страдает.

– А этот свидетель Икс – Малютка-Бенни то есть, – он, выходит, тоже «торпеда»? Какого же хрена он сохранил купюру? – спросил я.

– В Советском Союзе мы называли рублевую банкноту tselkovy – «целая» в переводе. Это означает, что «торпеда» целиком мне доверяет и целиком мне принадлежит. Вообще-то после того, как дело сделано, купюру полагается сжечь. Но многие этого не делают. Хранят такие рубли. В наши дни старые рублевые банкноты днем с огнем не сыщешь. Это типа ордена. Некоторые их даже у себя на спине выкалывают. Лично у меня татуировки под запретом. То, чем мы гордимся, у нас в глазах, а не на спине.

Выдавать свои чувства было нельзя – присяжные могли заметить, но мне дико захотелось обхватить голову руками и завизжать. Судебный зал больше не казался огромным; теперь я чувствовал себя здесь как мышь в мышеловке. Интересно, где они держат Эми? Неужели ей сейчас столь же тесно, страшно и одиноко? Если буду гадать, что с ней сейчас происходит, то просто сойду с ума. Надо собраться.

Начал усиленно думать.

– Дайте-ка материалы по делу, – распорядился я.

Волчек заглянул в чемодан – похоже, искал какую-то конкретную папку. Нашел наконец, вытащил. Скоросшиватель с надписью «Экспертные отчеты» на корешке. Я сразу принялся его перелистывать. Волчек обратился чуть ли не во все крупные юридические конторы штата и получил отчеты сразу от нескольких специалистов по почерковедению. Согласно листку с перечнем документов, всего таких отчетов было одиннадцать. Волчек явно хватался за соломинку. Я быстро заглянул в конец каждого документа. Везде говорилось одно и то же – эксперты сходились на том, что имя на половинке купюры написано рукой Волчека.