Стив Кавана - Защита

– Ну вот мы и вместе! Ну вот мы опять вместе! – повторял я.

Потом Эми меня наконец отпустила, присела на краешек койки рядышком со мной, взяла меня за руку.

– Папа, это покажется тебе немножко странным, но я хочу подарить тебе новую ручку, – серьезно сказала она.

Опять заключив ее в объятия, я сказал ей, что ручка – это все ерунда. Что мне не важно, что там была за надпись – что я люблю ее больше всего на свете и ни за что теперь с ней не разлучусь. Никогда.

Сказал, что пусть больше не беспокоится.

Что теперь она всегда будет в безопасности.

В ту ночь обычные сны с Ханной Тубловски, привязанной к кровати Беркли, мне не снились. Впервые с тех пор как я нашел ее, мне удалось заснуть, не видя перед собой ее лица.

Где-то через неделю я почувствовал себя достаточно прилично, чтобы серьезно поговорить с Кеннеди. Агент лежал в соседней палате – досталось ему изрядно, но, несмотря на все опасения, что он вот-вот отправится к праотцам, все-таки понемножку выкарабкивался. С учетом того, что произошло, я и сам еще легко отделался – довольно серьезное сотрясение и четыре треснувших ребра, не считая отдельных ушибов и глубоких порезов. Я рассказал Кеннеди о том, что со мной приключилось, хотя и далеко не всё. Гарри полностью подтвердил мой рассказ – выручил меня, как всегда. Кеннеди долго извинялся и даже взялся меня поддержать, когда его коллеги явились меня допрашивать. Джимми передал им помеченный миллион через своего адвоката – еще два оставил себе, а один приберег для меня.

Гарри навещал меня, втихаря приносил спиртное – которое я без всякой задней мысли и употреблял, – перекидывался со мной вечерком в картишки. Но главное – теперь у меня была самая лучшая вещь на свете.

Мой ребенок.

Пару дней спустя Гарри приехал забрать меня из Центральной нью-йоркской больницы и отвезти обратно на квартиру. Он сменил там замки и даже немного прибрался. Нес мою сумку, когда я не без опаски ступил на тротуар, направляясь к его видавшей виды тачке с подъемным верхом. Не успел еще Гарри отпереть машину, как я услышал автомобильный гудок, а на противоположной стороне улицы увидел знакомый белый лимузин. Возле задней дверцы стоял Олек Волчек, махал рукой – типа, давай сюда.

– Эдди, не стоит, – предостерег Гарри.

Когда я двинулся прямо через поток машин к противоположному тротуару, ребра пронзило горячей болью.

– Чего тебе надо? – сказал я.

Волчек примиряюще поднял руки:

– Просто хотел узнать, что ты сказал ФБР.

– Не бзди. Сказал, что все спланировал Артурас, что ты – такая же потерпевшая сторона, как и я. Ты чист. Как бы мне ни хотелось тебя засадить, я далеко не дурак. Я знаю, что если все расскажу федералам, ты сразу выложишь им, что это я организовал тот налет на Сёверн-тауэрс.

Он улыбнулся – ровно на секунду.

– Отлично. Рад, что мы поняли друг друга. Даже и не думай опять лезть мне под ноги. Мы с тобой в абсолютно одинаковом положении. Лучше уж так и оставим. Не забывай – я в курсе, где живет твоя дочка.

Из-за руля лимузина выбрался еще какой-то тип, наверное, тоже русский, в черных джинсах и черной же кожанке, обошел вокруг, приоткрыл Волчеку заднюю дверцу. Водила был здоровенный, уродливый, со сплющенным боксерским носом и маленькими черными глазками. Глянул на меня так, как глядит доберман на жопу вора-домушника. Этот парень у него явно не только баранку вертел. Волчек восстанавливал организацию, Bratva опять поднимала голову. То, что этот бык услужливо распахивал для него дверь, должно было продемонстрировать мне, что Волчек вернул себе власть, что он опять на коне.

Я отступил было, но тут же развернулся на каблуках и бросил:

– Эй, и вот еще что…

Волчек, который был уже одной ногой в лимузине, начал было поворачиваться ко мне; водила по-прежнему придерживал открытую дверь.

Не обращая внимания на боль, которая простреливала все тело при каждом вдохе, я покрепче утвердился на ногах и изо всех сил пнул водилу ногой в голень, отчего тот упал на колени. Едва поставив ногу обратно на землю, принял боксерскую стойку и с разворота превосходным правым крюком влепил Волчеку в башку, отчего тот треснулся черепом о стекло. Ухватившись за приоткрытую дверь, от души врезал ею прямо в ошеломленную физиономию водилы.

Босс того, что некогда было могущественной организацией под названием Bratva , повалился на мокрый асфальт, усыпаемый дождем из мелких кубиков разбитого стекла и тщетно пытаясь прикрыть лицо руками.