Стив Кавана - Защита

Джимми ответил первым.

– Это я. Видишь тачку?

– Вижу. Футах в тридцати от меня. Водила снаружи, прислонился к задней двери. Не доверяй Волчеку! Он кинет тебя и убьет Эми, – отозвался Джимми.

Прикрыв трубку сложенной в горсть ладонью и стараясь говорить потише, я сказал:

– Не думаю. В данный момент я – единственный, кому он может доверять. Только я могу спасти его жопу, так что я ему нужен. Но если все повалится к чертям, я хочу, чтобы ты сделал все возможное… Чтобы Эми…

– Можешь всего этого не говорить. Не исключено, что я возьму ее прямо сейчас. Погоди. Водила базарит по телефону.

Волчек начал что-то говорить по-русски.

– По-английски! – напомнил я ему.

– Юрий, жди моего сигнала. Это будет либо звонок, либо эсэмэска. Либо отпустишь девчонку, либо… Короче, сам знаешь, что делать, – сказал Волчек в трубку.

– Эдди, у водилы волына. Только что засветил из кармана, нарочно. Так что мне к ней не поспеть. Стоит, сука, у самой двери. Если Эми на заднем сиденье, то ему и секунды хватит, – сообщил Джимми.

– Жди. Я перезвоню. А если не смогу… Если со мной что-нибудь случится, обещай, что выручишь ее. Скажешь ей… Скажешь, что папа просил прощения. Скажешь, что я очень…

При мысли о том, что я могу потерять дочь, перехватило горло, слова не шли.

– Да знает она, что ты ее любишь! По-любому, она будет у меня. Удачи, братан. Ящер уже на подъезде.

Дверь судейских палат распахнулась – появилась судья Пайк.

Мы с Волчеком быстро отключились, спрятали телефоны.

Уже заталкивая мобилу в карман, я почувствовал короткую вибрацию – эсэмэска. Пайк смотрела прямо на меня. Нельзя сейчас посмотреть. Пока что нельзя.

– В чем суть вашего ходатайства, мистер Флинн? – спросила судья.

– Ваша честь, несомненно, вы читали дело «Народ против Стэннарда» и аналогичные прецеденты. Согласно прецедентному праву оно устанавливает, какие моменты госпожа окружной прокурор должна доказать, чтобы по-прежнему сохранять личность свидетеля в тайне. Любой мало-мальски опытный адвокат по уголовным делам хотя бы раз в жизни сталкивался с подобной проблемой. Лично в моей практике встречались два дела, в которых пришлось решать данный вопрос. Оба были связаны с контрольными закупками – это когда полицейский под прикрытием изображает из себя покупателя наркотиков, покупку фиксируют, а на суде переодетый коп не выдает своих личных данных, выступая только под номером своего полицейского значка. Сохранение анонимности свидетеля ущемляет право моего клиента на защиту и может быть рассмотрено как оказание на него психологического давления. Ваша честь, прошу вашего разрешения допросить данного свидетеля только по предмету данного спора. Я ничуть не стремлюсь вызнать его личные данные – желаю лишь выяснить, насколько сильны его аргументы в пользу того, что в случае их раскрытия жизнь его окажется в опасности. Если вы сочтете эти аргументы недостаточными, тогда в защите его личных данных нет нужды и он должен быть поименован.

– Не вижу препятствий. Могу по-быстрому провести прямой допрос, – сказала Мириам, – но лишь при условии, если он будет проводиться в присутствии присяжных.

Салливан и тут решила не упускать возможную выгоду – мол, если сейчас перед лицом присяжных я задам жару бедненькому Бенни, скрывающему свои имя-фамилию от бандитов, то к нему они начнут испытывать симпатию, а меня сочтут жестоким бессердечным крючкотвором, которому все средства хороши.

– Согласен, – сказал я. Мне-то нужно было просто опять затащить Бенни на свидетельскую трибуну, причем как можно скорее.

– Отлично. Тогда возвращаем свидетеля и присяжных. Кстати, раз уж присяжные все равно будут присутствовать, есть какие-нибудь возражения по поводу публичного слушания данного вопроса?

Мы с Мириам помотали головами.

– Тогда я сейчас прервусь, пока присяжные не займут свои места, – заключила Пайк и ушла к себе. Так, еще пару спокойных минут выиграли. Конвойный скрылся за боковой дверью – пошел за свидетелем Икс.

Пристав распахнул двери, и зал быстро наполнился опять. Артурас, Виктор и Грегор тоже вернулись. Направляясь к своему месту, Артурас сосредоточенно тыкал в кнопки телефона. Несколько секунд подержал его возле уха, цокнул языком, опять поднес к глазам и повторил процесс. Убрал с глаз долой, только добравшись до первого ряда скамеек, – чтобы судья не увидела. Прежде чем сесть, долго оглядывался на двери, в явном нетерпении. Уселся, сложил руки на груди. Наверное, пытался кого-то отловить по телефону – кого-то, кто должен был в любую секунду появиться в дверях. Но кого бы он ни ждал, тот так и не появился.