Вера Миносская - Хранители

— Это что? — прошипел Александр.

Внутри лежала книжка с серой обложкой.

— Это сборник стихов Анны Андреевны Ахматовой. Тебе на цитаты.

— Где Евангелие?!

— Спроси Георгиса! Только он знает!

Крутанув меня к себе лицом, тыча дулом в лоб и косясь на Йоргоса, Александр зло проговорил:

— А знаешь, я думаю все ровно наоборот. Он не стал бы менять Писание. Это сделала ты. Пару минут назад. Хочешь, чтобы я поверил, будто этот окровавленный парень — единственный обладатель бесценного знания? — Усмехнулся и стал похож на щитомордника. — Но я не верю. И он нам больше не нужен. — Александр перевел взгляд на Георгиса.

— Нет! Если выстрелишь в него, клянусь, никогда не узнаешь, где Евангелие!

— А я вот, наоборот, не сомневаюсь, что узнаю. Ты будешь, сука, радоваться, что можешь мне его показать и сразу после этого сдохнуть!

И дуло сползло с моей головы в сторону.

«Надо ударить двумя пальцами в глаза», — решила я. Видела, как это делают в кино.

Дальше произошло сразу много действий одновременно. Со стороны лестницы грянул выстрел — не тихий, как у пистолета с глушителем, а настоящий, полновесный, от которого гудят барабанные перепонки. Александр дернулся и застыл. Георгис, поднырнув под направленной в его сторону рукой Сандро, бросился меж нами. Вместе они повалились на пол.

Воздух затрясся от криков и топота. Обхватив Йоргоса за плечи, я зажала рану на его шее одной рукой, другой — его бок. Откуда-то из-под потолка к нам нагнулся Ставрос:

— Йоргаки, малыш, почему в последнее время там, где ты, там стреляют?

Йоргос ничего не ответил. Дыхание ему давалось с трудом. Взглянув на меня, он закрыл глаза и уронил голову.

— Врачей сюда! Живо! — закричал страшным голосом, еще громче, чем его выстрел, Ставрос. Я не сразу поняла, что плачу и тоже кричу. Ставрос оттащил меня к стене. Йоргоса взяли в кольцо врачи, отодвигая ногами безжизненные конечности лежавшего рядом Александра.

Помню ощущение холода в руке, когда мне делали укол какой-то успокоительной смеси. Когда сознание чуть прояснилось, обнаружила перед собой Ставроса, державшего меня за плечи и размеренно, кажется раз в двадцатый, повторявшего:

— Рана на горле у него неглубокая, артерии, вены не задеты. Он потерял много крови, но не слишком много. Его уже везут в больницу, он уже под капельницей. Нам позвонят.

Увидев, что взгляд мой сфокусировался, он махнул рукой, подзывая молоденькую медсестру. Она осведомилась, где душ и есть ли у меня запасная одежда. И мы побрели в спальню. Вынув из чемодана шорты с майкой, я шагнула в ванную и заперла дверь.

Весь римский костюм был в крови Йоргоса. Вспомнились черная водолазка с юбкой. В последнее время только и делаю, что порчу и выбрасываю одежду. Я в отупении привалилась к стене.

«Если Йоргос умрет, я тоже умру. Чертово Евангелие! Хватит с меня!» Это были первые осознанные мои мысли. Они принесли облегчение. Вот, кстати, и бритва — та самая, Димитриса, которую брал Иван.

Вымывшись и переодевшись, я снова опустилась на пол, взяв бритву в руки. Мне не хотелось покидать ванную, внутри которой все было ясно и, пока дверь оставалась закрыта, не было риска обнаружить, что моего мира за ней больше нет.

В дверь настойчиво постучали.

— Вера, ты что так долго? — крикнул Ставрос.

— Скоро выйду, — слабо отозвалась я.

Через тонкую фанеру я слышала, как он напустился на медсестру:

— Ты зачем ее оставила?! Ты не баба, что ли — чего там не видела? Кто в норме? Она в норме?! Тебе самой-то когда в последний раз пистолет к голове приставляли и любимого на глазах резали?! В норме она!

И забарабанил с удвоенной силой:

— Вера, открывай, не то выбью дверь!

Душевая у меня была крохотная, и, не вставая с пола, я дотянулась до задвижки. Глазом моргнуть не успела, как Ставрос проворно, что было удивительно, учитывая его широкое телосложение, вынул у меня из пальцев бритву:

— Дай-ка мне эту штуку. Она тебе не нужна. Что ты, как угорь, свернулась? Идем в комнату.

Моя кровать застонала под Ставросом. Я опустилась рядом. Отруганной медсестры не было. Из коридоров по-прежнему доносились крики, с улицы — звуки двигателей.

— Так, слушай. Йоргос в больнице. Состояние стабильное. Он не умрет. Поняла? Повтори.

— Не умрет, — повторила я.

И заплакала. Ставрос терпеливо подождал, пока эмоции утихнут.

— Это вы застрелили Александра?

— Ага. У нас с Йорги два один в его пользу. Но это только потому, что я приехал позже, — хохотнул он. — Первого он убрал сразу при входе в отель. Тот не ожидал нападения, конечно, но все же Йорги был невооружен. Так что молодец малыш.