Дж. Делейни - Предшественница

☉ Отдать ребенка

☉ Не отдавать ребенка

– А если я соглашусь, то у нас будет другой ребенок?

– Я даю тебе слово. – Он пользуется моим колебанием. – Это будет правильное решение не только для нас, Джейн. Для Тоби тоже. Такому ребенку лучше сразу попасть к приемным родителям, чем расти без отца.

– У него есть отец.

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Ему нужны родители, которые примут его таким, какой он есть. А не такие, которые при каждом взгляде на него будут горевать по ребенку, который мог бы быть.

– Ты прав, – тихо говорю я. – Ему действительно это нужно.

Я думаю о Доме один по Фолгейт-стрит, о чувстве принадлежности и покоя, которое я там испытываю. А потом я смотрю на Тоби и думаю о том, что будет. Мать-одиночка, растящая ребенка-инвалида, бьющаяся с системой за нужную ему помощь. Жизнь, состоящая из кавардака, бедлама и компромиссов.

Или шанс попробовать еще раз – ради чего-то лучшего, более красивого.

Ради другой Изабель.

У Тоби на плече – немного срыгнутого молока. Я осторожно стираю его.

Вот. Как не бывало.

Я принимаю решение.

Я возьму от Эдварда все, что могу. А потом позволю всем участникам этой драмы уйти в историю. Эмме Мэтьюз и мужчинам, любившим ее, одержимым ею. Нам они теперь не важны. Но однажды, когда Тоби подрастет, я сниму с полки хранящуюся там обувную коробку и снова расскажу ему историю его сестры, Изабель Маргарет Кавендиш, его предшественницы.

– Поразительно , – говорю я; не веря своим глазам, я смотрю на стены из бледного камня, на пространство, на свет. – Никогда не видела такого удивительного дома. Даже в Дании.

– Он и правда особенный, – соглашается Камилла. – Его построил очень знаменитый архитектор. Помните, в прошлом году был шум вокруг экогорода в Корнуолле?

– Там, кажется, жильцы отказались принять условия аренды, да? Их всех вроде бы оттуда погнали?

– Тут тоже с арендой непросто, – говорит Камилла. – Если вы настроены серьезно, то мне нужно будет все вам разъяснить.

Я смотрю вокруг – на уходящие ввысь стены, на лестницу, как будто парящую в воздухе, на невероятную безмятежность и покой. В таком месте, думаю я, я смогла бы вернуться к жизни, забыть развод, обиду и гнев. – Я весьма заинтересована, – говорю я.

– Хорошо. Да, кстати. – Камилла смотрит вверх, под крышу, как будто не желая встречаться со мной взглядом. – Вы все равно наверняка посмотрите этот адрес в «Гугле», поэтому не говорить смысла нет. Это дом с историей. Тут жила молодая пара. Сначала девушка упала с лестницы и погибла, а потом, три года спустя, ее молодой человек погиб на том же самом месте. Решили, что он бросился с лестницы, чтобы быть с ней.

– Ну, это, конечно, трагично, – говорю я. – Но как бывает с трагедиями, довольно романтично. Если вы опасаетесь, что это меня отпугнет, то зря. Что мне еще нужно знать?

– Только то, что домовладелец бывает немного деспотичен. Я, наверное, десяткам потенциальных жильцов этот дом показала за последние несколько недель, и он всем отказал.

– Поверьте, я знаю, как иметь дело с деспотами, – заверяю я ее. – Я с одним таким шесть лет прожила.

И вот уже вечером я перелистываю бесконечные страницы анкеты. Сколько же правил! И сколько вопросов! Хочется выпить, чтобы облегчить процесс, но я не делала этого уже почти три недели и срываться не намерена.

Составьте, пожалуйста, полный список вещей, которые вы считаете жизненно важными.

Я делаю глубокий вдох и беру ручку.

Много, много людей помогало мне в течение тех десяти примерно лет, что я придумывал, как рассказать эту историю. Особую благодарность я хотел бы принести продюсеру Джилл Грин, сразу проявившей энтузиазм; Лоре Палмер – за неизменно вдумчивые соображения по поводу рукописи; Тине Седерхольм – за взгляд с точки зрения поэта и доктору Эмме Фергюсон – за советы касательно медицинских материй и многое другое.

Выражаю глубокую признательность Кейт Мисиак из Penguin Random House – не только за то, что она купила эту книгу и тут же показала пятидесятистраничный отрывок своей коллеге Дениз Кронин и ее замечательной команде на Франкфуртской книжной ярмарке, но и за месяцы вдохновляющих споров, безупречное мастерство и редакторскую страсть, проявленные ею впоследствии.

Впрочем, больше всего я обязан Карадоку Кингу и его коллегам из United Agents: Милдред Юан, Милли Хоскинс, Ясмин Макдональд и Эми Митчелл, читавшим первые страницы, когда все еще было на стадии замысла. Сомневаюсь, что без их энтузиазма и веры оно бы с этой стадии сдвинулось.