Эрик-Эмманюэль Шмитт - Человек, который видел сквозь лица

Аллилуйя! Наконец-то у меня внутри пусто! Теперь я – эфирное создание. Небесное. Ангельское…

Возвращаюсь в кухоньку – мне нельзя терять телепатическую связь с Умм Кульсум.

Укладываясь около нее, я констатирую, что сделал это весьма своевременно… Три метра, которые я одолел, чтобы рухнуть здесь, стоили мне нечеловеческих усилий: я едва волочил ноги и был не в силах управлять своими одеревеневшими членами.

Теперь, лежа на спине, чувствую, что мне дышится легче. Я уперся взглядом в потолок, и он щедро осыпает меня легкими хлопьями. Белыми, как вата. Мягкими, как снег. Это снегопад нежности. И вот я уже погребен под слоем пуха, под многими слоями пушинок, которые укрывают, прячут меня под собой, усыпляют. О, наслаждение!

Комнатка снова вибрирует, стены исчезают: мы улетаем.

Пронзительно верещат попугаи. Перед глазами вереницей мелькают пейзажи – яркие, волшебные. Много змей. Пожалуй, слишком много. Даже во мне. Да-да, рептилии сплетаются в сеть, которая опутывает меня, их чешуйчатые тела испускают серебристое мерцание. Даже не знаю, пугает это меня или приводит в восторг.

Но нет, знаю: это ввергает меня в панику. Удавы, кобры, питоны, ужи, скалы, облака, кроны деревьев, разъяренные волны – все они требуют моей смерти. Все в заговоре против меня, все жаждут меня истребить. Сердце начинает бешено колотиться. Попугаи превращаются в стервятников. На помощь… Замедлите полет, помогите мне освободиться, бежать!

Как же мне спастись? Напрасно я пытаюсь восстановить контакт с кухней, напрягая ладони, лопатки, бедра, ступни, – ничего не выходит, тело уже не подчиняется моим желаниям. Я им больше не владею.

Я увяз в своих галлюцинациях, как оса в варенье. И не знаю средства выбраться из этой ловушки. Значит, нужно смириться?

Что ж, раз я бессилен, не лучше ли покорно принять неизбежное?

Мое поражение, моя безропотность – разве это не самые прекрасные дары, которые я могу отныне приносить?

И я уступаю.

Уступаю тайне, лежа на полу и мерно качая головой из стороны в сторону.

И, словно в благодарность за мое смирение, страх бесследно исчезает.

Мириады звезд касаются меня, когда я плыву в небе к туманному зениту. В самом его центре вижу огромный просвет. Его охраняет Умм Кульсум, сидя в позе Будды, помолодевшая, похорошевшая, с высокой диадемой волос, с потрясающим макияжем. Вот она – моя святая! Она улыбается мне и манит тонкой, изящной рукой, приглашая войти.

Я проникаю внутрь. Лечу по темному пустому коридору и внезапно оказываюсь перед ослепительным светом.

Это глаз. Гигантский глаз. Занимающий все пространство.

Глаз взирает на меня. Глаз меня ждет.

Я трепещу.

Вокруг меня – небытие.

Передо мной – Бог.

Я чувствую, что сгину, если сейчас же не двинусь вперед.

Что делать?

Остановиться? Или приблизиться?

Одно из двух – умереть или понять.

Светозарный Глаз рассматривает меня. Я с удовольствием расслабляюсь, мне тепло под его взглядом.

– Это Вы?

– Кто – я?

– Бог.

Великий Глаз безмолвствует. Его окружает тьма, но он согревает ее своим благотворным теплом.

– Как я понимаю, ты явился, чтобы задать мне вопросы.

– Откуда Вы знаете?

– О, это чисто человеческое свойство.

– Ах, вот как… А разве животные ведут себя иначе?

– У меня они взыскуют защиты, утешения, любви, но не пристают с щекотливыми вопросами.

– А разве люди не просят у Вас того же?

– Я существую не для этого.

– Как?! Разве Вы не внимаете миллионам молитв, которые они возносят к Вам каждую минуту?!

– Истинная молитва – это не просьба о помощи, это благодарность.

– Ужасная новость! Итак, Вы глухи к мольбам, даже к тем, что орошены слезами, политы кровью, пронизаны отчаянием?

Великий Глаз безмолвствует.

– Почему Вы держитесь в стороне?

– В стороне – от чего?

– От мира.

– Я его сотворил. Большего от меня не требуется.

– А в стороне от людей?

– Чтобы дать вам свободу. Свободу верить или не верить. Свободу творить благо или зло. Свободу следовать моим советам или пренебрегать ими. Мне кажется, Бог должен быть скрыт от людей. Я не навязываюсь вам, объясняя свои действия рациональными причинами и трубя о них на весь свет, я просто помогаю и тем самым проявляю уважение.

– Это большой риск.

– Риск – для кого? Уж во всяком случае, не для меня.

– Риск для нас. Скрываясь, Вы лишаете людей уверенности в Вашем существовании.

– Тем лучше. Вам остается слепая вера.