Валерия Вербинина - Он, она и пушистый детектив

— Мне страшно, — вдруг проговорила она, посмотрев на Антона.

— Дайте ключ, — нетерпеливо ответил он. — Раз орет, значит, пока ничего с ним не случилось.

Они прошли через комнату на старый, даже не застекленный балкон. По краям хлипкий, рифленый, очень древний пластик. Рядом с балконом тянулась какая-то труба, трудно было понять ее назначение. Но она была обмотана теплоизоляцией. По ней, видимо, кот и взобрался. А обратно спуститься не смог.

Антон достал веревку, накинул на себя страховочную петлю. У него был даже страховочный зажим. А вот куда забросить крючок, если тут все такое старое? Зажим он прицепил к перилам. Крючок пришлось закинуть на козырек балкона, оттуда до крыши было сантиметров двадцать.

— Лучше уходите отсюда, — сказал он женщинам. — Если козырек от моей тяжести рухнет, я удержусь, но придется что-то придумывать с трубой. Она настоящий памятник архитектуры.

Они попятились к балконной двери, но не ушли. Просто дышать перестали. Козырек выдержал Антона. Он подтянулся, встал на него, увидел кота. Серого, с плюшевыми ушами и янтарными, полными отчаянья глазами. Кот перестал орать и теперь смотрел на Антона.

— Как его зовут? — крикнул Антон.

— Марсик, — ответила Елизавета Петровна.

Антон кота позвал, и кот к нему двинулся, но крыша была мокрой и скользкой. Кот вцепился в нее четырьмя лапами и застыл. Антон вздохнул и нашел руками неровный, загнутый край крыши, залез на нее. До Марсика осталось несколько шагов. Он предпочел пройти их тоже на четвереньках. Схватил мокрого кота, посадил к себе на плечо, чтобы освободить руки. И тут этот черт с воем вонзил когти ему в шею. При этом лететь вниз он не собирался. Держался за Антона всеми когтями. Тот отодрал его и сунул под мышку. Мордой назад, чтобы кот успокоился.

В общем, они вернулись. Елизавета Петровна плакала навзрыд. Эта каменная женщина рыдала!.. Она отказалась оставить кота в его родной квартире и потащила в свою. Антон посмотрел удивленно на Таню.

— Там такая история. Хозяйка вообще держит его на балконе. Мама ее пыталась переубедить. Поэтому она так долго с ним сидит. В это время он с ней на кухне. Спасибо тебе огромное. Ты зайдешь к нам? Чаю хотя бы выпить… — Таня посмотрела на него так, как будто не надеялась, что он согласится.

Он вошел в квартиру. К нему бросилась Верона, а вокруг нее, пытаясь ее оттеснить, суетился этот паршивец, крушитель коллекции и его, Антона, судьбы. Он ему обрадовался тоже! Антон присел на корточки, чтобы рассмотреть преступника поближе. Он оказался такой замечательный! Пах мехом и молоком. И тут же по-деловому стал зализывать его кровоточащие царапины на шее.

— Ты видишь, какой он добрый? — радостно сказала Таня. — Он сейчас залижет ранки. А потом я тебе еще все замажу хорошей мазью. До утра заживет!

— Я правильно понял? — поднялся Антон. — Меня оставляют на ночь? Для этого нужно было всего лишь рискнуть жизнью и снять с крыши эту царапучую метелку для сметания пыли?

— Я так и знала, что ты ничего не поймешь, поэтому даже не пыталась объяснить. Иди в ванную, я приготовлю ужин всем. Животным внеплановый.

Когда Антон вышел из ванной, он услышал необычно громкий и властный голос тещи. Та говорила по телефону:

— Марина, этот вопрос не обсуждается. Ты виновата не только в том, что Марсик едва не погиб, а он бы погиб, если бы не мой зять. Ты виновата в жестоком с ним обращении на протяжении всей его жизни. Я понимаю, что у тебя аллергия. Но вообще, насколько мне известно, ты не сдавала анализы. Ты сама себе поставила этот диагноз. Думаю, он просто тебя устроил. Ты же помешана на стерильности. А тут шерсть может остаться на твоих коврах, которые надо было выбросить лет пятьдесят назад. В любом случае ты не имела права заводить живое существо. Нет, нет и нет! Я кое-что продам и куплю его у тебя. Не согласна — пойдем в суд.

Антон задумчиво вошел в кухню и сказал Тане:

— Там твоя мама собирается выкупить кота.

— Да, она так сказала еще до того, как ты его спас. Если останется в живых, я его у нее куплю. Она себя очень винит из-за того, что не вмешалась раньше. А что тебя удивляет?

— Да ничего. Я просто думаю, может, мне постоять на ушах или походить колесом? В сумасшедшем доме хорошо, когда все в равной степени сумасшедшие. А мне вдруг так захотелось, чтобы нам стало совсем хорошо…

Так оно и случилось в их спальне. Вернулись раскаленный рай, нежность, доверие… Он среди ночи включил бра и посмотрел жене в глаза.