Валерия Вербинина - Он, она и пушистый детектив

— Полковник, — пробормотала Марина. — Кто бы мог подумать!

Она глубоко вздохнула: порыв ветра принес запах талой воды, и вместе с этим запахом словно долетел и аромат прошлого, пробудивший воспоминания, которые жили в ней подспудно, раньше ничем себя не обнаруживая… А сейчас забурлили, зажурчали, как половодье по весне. Вот они, девятиклассники, идут по этой же самой дороге, взявшись за руки, и о чем-то говорят, перебивая друг друга, а тополиный пух кружится, оседая в волосах белыми снежинками. Как ни странно, Марина всегда любила тополиный пух, аллергиями не страдала и находила его очень красивым.

— Помнишь, дорога тогда была в два раза шире, — тихо сказала она. — И здесь росли тополя.

— Это было давно…

— Тебе сколько лет? — спросила Марина.

— Осторожней, — Слава подхватил ее под локоть и загородил собой, — машина едет. Пятьдесят пять.

— Значит, мне пятьдесят четыре. Ужас, правда?

— Я бы так не сказал. Ко времени надо относиться по-философски. Я вот себе дело одно завел, чтобы скучно не было.

— Какое?

— Расскажу после как-нибудь, — загадочно улыбнулся он.

— У меня тоже есть хобби, которое не дает соскучиться, — сказала она, но тоже уточнять не стала.

После прогулки Марина пришла домой в странном смятении. Эта встреча разбередила старую боль. Почему она так глупо, нелепо и бездарно прожила свою жизнь. Почему? Мечтала стать дизайнером или архитектором, а выучилась на финансиста и работала сначала бухгалтером, потом экономистом, потом банковским работником. Меняла одну фирму на другую. И вот уже год, как она вышла на досрочную пенсию.

Пенсионерка! Сначала ее это слово пугало — потом привыкла. Никуда не надо торопиться, бежать, вставать утром… Не надо общаться с разными ненужными тебе людьми. Тишина, покой. Дочь Татьяна с семьей в Америке.

И через пару месяцев безработной жизни Марине стало тоскливо, показалось, что жизнь закончилась, словно она сошла с поезда и очутилась на заброшенном полустанке. И что делать дальше — абсолютно непонятно. Она записалась на курсы вышивания при местном Доме культуры, но все это отдавало нафталином, а главное — непроходимой скукой. Потом были компьютерные курсы. Но это все не то. Она смотрела на себя в зеркале и с содроганием видела, что стареет буквально на глазах: взгляд становится тусклым, волосы — не блестят и словно истончаются, уголки губ опускаются вниз. И вдруг эта встреча! Вот уж, как говорится, нежданно-негаданно.

Славка по-прежнему интересный мужчина, и наверняка у него есть женщина. Полковник в отставке, и все при нем: внешность, обаяние, достаток, судя по хорошему пальто и дорогим кожаным ботинкам… А она! Марина критически взглянула на себя со стороны — обычная увядшая пятидесятилетняя женщина.

Марина налила полную ванну горячей воды, легла, закрыла глаза и задумалась. Никогда еще мысль о бесцельности жизни так не пугала ее. Самое большее, что ждет в ближайшем, — еще одни курсы по вышиванию, выжиганию, причитанию… Одинокая бессмысленная старость. А ведь ей всего лишь пятьдесят четыре, не шестьдесят и не семьдесят. Хотелось плакать. Марина поднялась из ванны, прошла в комнату, оставляя после себя на полу белые ажурные комки пены. Почему она не может у себя дома пройтись обнаженной? Живет одна, может позволить себе любую вольность. Да и полы сама моет… Марина встала перед большим зеркалом шкафа-купе, покрутилась, придирчиво рассматривая отражение.

— Ничего! Очень даже ничего! — фигурка стройная, почти девичья. Ела Марина мало. Сладким не увлекалась, да и генетика не подвела — мать и бабушка оставались тоненькими и моложавыми до самой старости. И ноги у нее красивые, длинные и почти не потеряли формы. Вот только лицо и глаза не те, что были в юности…

Глаза были усталыми, утомленными от жизни, потухшими и равнодушными. Такие глаза сразу выдавали возраст, образ жизни и полное отсутствие интереса к этой самой жизни. Надо было что-то делать! Но что? Марина поплелась обратно в ванную, сняла с крючка махровый халат, закуталась в него и пошла на кухню. Впервые за долгое время она изменила своему вечернему ритуалу: налила себе в чашку не ромашковый чай, а коньяк, подарок коллег на позапрошлый день рождения, и выпила его залпом. На душе было тоскливо.

Утром сложился четкий план действий. Марина решила пройтись по магазинам и привести себя в порядок. Полковник может позвонить в любой момент, они же обменялись телефонами — и мобильными, и домашними, договорились созвониться и куда-нибудь сходить, посидеть… Что же она предстанет перед Славой в таком виде — одинокой несчастной женщины? Так не годится, она должна быть в полном порядке: ухоженной и выглядеть на пять с плюсом. Деньги у Марины были, она сдавала материнскую квартиру в хорошем престижном районе, имелись кое-какие накопления, а тратила она очень аккуратно. Берегла на черный день или просто на будущее, которое обычно представлялось туманным и расплывчатым, как дождливый пейзаж.