Валерия Вербинина - Он, она и пушистый детектив

…Ах, отчего у Антуана нет супруги и трех законных детей, пусть даже один из них от соседа напротив? Тогда бы он не вздрагивал, заслышав проклятый звонок, и не съеживался, делая вид, что его нет дома, в то время как его сердце стучит так громко, что его наверняка слышно на том конце улицы Риволи!

— Полиция! — донесся с той стороны двери начальственный голос. — Немедленно отворите!

И он пошел, шаркая ногами и горбясь, и отворил дверь.

За нею обнаружился складный светловолосый господин с проницательными глазами, какие и подобает иметь настоящему полицейскому при исполнении служебных обязанностей. Увидев эти серые неприятные глаза, Антуан съежился еще больше.

— Это дом Фредерика Мезондье? — осведомился молодой полицейский, прямо-таки сжигая слугу взором.

Еле слышным голосом Антуан подтвердил, что это именно так.

— Ваше имя и звание? — безжалостным казенным тоном продолжал полицейский. Как-то незаметно он просочился в дом и теперь наступал на Антуана, который пятился от него к двери гостиной.

— Антуан Валле, — пробормотал старик, угасая. — Я… я слуга. Господин Мезондье сейчас в Египте на раскопках. Он… он ученый.

Господин полицейский соблаговолил слегка притушить свой смертоносный взор.

— Мне известно, кто такой господин Мезондье, — сухо промолвил он. — И разумеется, я в курсе его заслуг перед Францией.

Судя по его интонации, если бы не эти неоспоримые заслуги, господин Мезондье заслуживал по меньшей мере немедленной казни через замуровывание заживо в египетский саркофаг. Однако Антуан сделал попытку улыбнуться.

— Простите, месье, но чему мы обязаны чести…

— Мы? — тотчас же подхватил въедливый тип. — Значит, вы в доме не один?

— Нет, — честно ответил Антуан и показал на пса, который стоял на пороге гостиной, с любопытством глядя на незваного гостя. — Есть еще Сарданапал. — Господин полицейский озадаченно нахмурился, и слуга поспешно пояснил: — Так его назвал господин Мезондье.

И тут случилось невероятное: господин полицейский улыбнулся.

…Он улыбнулся, и Антуан почувствовал, как у него отлегло от сердца.

— Любопытная у вас тут компания, я погляжу, — уронил полицейский. — Кстати, что вам известно о княжне Орловой?

Это было вовсе не «кстати», и слуга отлично понял, что скрывается за этим вопросом.

— Почти ничего, — ответил он, не погрешив против истины. — Кажется… то есть я почти уверен, что она живет где-то неподалеку.

— Так оно и есть, — подтвердил полицейский. — Княжна Мари Орлова, русская… богатая дама, между прочим… А проживает она в доме двести бис по улице Риволи.

И он вновь предпринял попытку испепелить Антуана своим убийственным взором, но на сей раз старик даже ухом не повел. Ибо даже самые смертоносные взгляды обладают способностью терять свою силу при слишком частом применении.

— Разумеется, вы ее не знаете, — добавил полицейский.

— Боюсь, — дипломатично ответил старый слуга, — что мы вращаемся в разных кругах.

— Ну да, ну да, — протянул полицейский, и взгляд его сделался еще более колючим. — А об Огюстене Бернаре вам что-нибудь известно?

— О ком? — искренне изумился Антуан.

— Огюстен Бернар — знаменитый вор, — пояснил полицейский. — Несколько раз мы выходили на его след, но нам пока не удается его поймать. Неужели вы не читали о нем в газетах?

— Э… — пробормотал Антуан в замешательстве, — дело в том, что месье Мезондье… не слишком поощряет… Я хочу сказать, современность его интересует меньше, чем…

— Ясно, — вздохнул полицейский. — Так вот, сегодня Огюстен Бернар пытался ограбить княжну Орлову.

— О боже! — воскликнул Антуан и на всякий случай побледнел.

— Но ему это не удалось, — продолжал его собеседник, — потому что ему в этом помешали. Вы!

— Я? — пролепетал старик. — Но как я мог…

— Все очень просто, — отозвался полицейский. — Огюстен Бернар проник в дом — как мы полагаем, под видом слесаря Монливе, которого вызвали чинить замок. Он запомнил расположение комнат, втерся в доверие к горничной Николетт и испортил другой замок. Дальше все просто: его снова вызывают, он отвлекает горничную, крадет драгоценности княжны и выбрасывает их в окно, рассчитывая подобрать их после того, как выйдет из дома. К несчастью, он не заметил человека, который прятался за деревом.

— Я не прятался! — возмутился Антуан. — Я слушал му…

И он умолк, поняв, что выдал себя с головой, с потрохами и прочими органами.

— Дорогой, дорогой господин Валле, — с бесконечно презрительной жалостью промолвил полицейский. — К чему все это? Вы же видите, я все знаю. Одного моего слова будет достаточно, чтобы вы оказались в тюрьме, откуда вам не выбраться до конца ваших дней. Вы старый человек, и я полагал, что вы окажетесь умнее. К чему вам эти украшения? Вы не знаете ни скупщиков краденого, ни ювелиров, которые согласятся взять их у вас и не выдадут вас полиции. Отдайте их мне, и мы разойдемся по-хорошему. Потому что, дорогой месье, — добавил он вкрадчиво, — мы можем разойтись и по-плохому. Но плохо от этого будет только вам.