Мэри Стюарт - И девять ждут тебя карет

– Да. И не понимаю, как он мог не знать…

– Именно. Там открытое место, и вы говорите, что Филипп кричал или, как вы выразились, пел.

– Да. Поэтому я подумала, что все это задумано как шутка.

– Какой-нибудь глупый подросток в поисках сильных ощущений? Вряд ли. Нет, объяснение гораздо проще. «Несчастный случай» с ружьем может означать только одно: человек держит ружье не так, как полагается, задевает ногой о корень дерева или о камень – Филипп ведь тоже споткнулся, – и ружье стреляет само собой… Я полагаю, что этот человек видел, как Филипп упал, подумал, что попал в него… и в панике удрал.

– Да, конечно. Так оно и было, не сомневаюсь.

– Хорошо. Можете быть уверены, мы все тщательно выясним. Виновный, возможно, сам признается, когда узнает, что ничего плохого не произошло, но лично я думаю, что он никогда не признается. – Длинные тонкие пальцы вертели бокал. Он добродушно произнес (ведь не мог же сарказм придать голосу такую теплоту и сочувствие?): – Бедная девочка, вам пришлось пережить пару тяжелых дней, верно? Моя жена и я очень благодарны вам за заботу о Филиппе. Мне очень жаль, что сегодня это оказалось для вас столь тяжким бременем.

– Это для меня не бремя. Я очень счастлива здесь.

– Правда? Я очень рад. И больше не думайте об этом деле. В конце концов, найдем мы его или нет, подобное вряд ли повторится. Филипп оправился от испуга?

– Думаю, да.

– Не нужно ли вызвать врача или принять какие-нибудь иные меры?

– О нет. Он прекрасно себя чувствует сейчас. Сомневаюсь, что он понимает, что едва… едва не погиб. Когда я уходила, мальчик немного расстроился, но я обещала, что вернусь и мы с ним поиграем, пока не придет время ложиться спать.

– Тогда я вас не задерживаю. Но сначала допейте ваш шерри.

Я осушила бокал, поставила его на стол, потом осторожно сказала:

– Мсье де Вальми, прежде чем уйти, я хочу признаться вам кое в чем.

Его брови поднялись. Несомненно, в душе он смеялся надо мной. Я его только забавляла.

– Нет, я говорю совершенно серьезно. Я… я обманывала вас и мадам де Вальми и больше не могу… Должна вам признаться… – сказала я.

– Я слушаю. Как же вы нас обманывали? – произнес он утрированно-торжественным тоном. Глаза его все еще насмешливо блестели.

Я сказала по-французски:

– Вот как я обманывала вас, мсье, с тех пор как вошла в этот дом, и думаю, что настало время покончить с этим.

Наступило короткое молчание.

– Понятно, – сказал он. – Не просто хорошо говорите по-французски, но так, как говорят французы, мисс Мартин. Ну хорошо, послушаем. Рассказывайте, как было дело.

О преднамеренном покушении на убийство не могло быть и речи. Я призналась в своем бессмысленном обмане, и единственным следствием этого было то, что Леон де Вальми долго смеялся – не только над нелепыми трудностями, которые мне пришлось пережить, но и над предположением, что от незнания французского языка зависело, получу я работу или нет. Чувствуя себя пристыженной, я смеялась вместе с ним, испытывая огромное облегчение, готовая признать собственную глупость. И все же… Где-то глубоко в душе таилось смутное беспокойство и недоверие к нему. Все же…

Все же сейчас Князь Тьмы, пребывающий, по-видимому, в наилучшем настроении, добродушно смеялся, а я, благодарная за временное затишье, смеялась вместе с ним.

Когда немного позже в библиотеку вошел Рауль де Вальми, он стал свидетелем этой умилительной сцены. Я не слышала его шагов и оглянулась, только когда, стоя у двери, он сказал:

– Простите, я не знал, что вы не одни.

– О, ничего, – ответил отец. – Входи же.

Раздался щелчок, и зажегся свет. Рауль, обойдя книжные шкафы, прошел в угол, где мы сидели.

– Я только что вошел… – начал он, но, увидев в моей руке бокал, скомкал фразу.

– Добрый вечер, мадемуазель. – Он посмотрел на меня, потом перевел глаза на отца. – Вы, кажется, хотели меня видеть, сэр?

Я разжала руку, в которой держала бокал, и быстро встала.

– Я уже собиралась уходить.

Это было произнесено мной по-французски: Рауль удивленно поднял брови, но смолчал. Я на минуту остановилась, неуверенно глядя на своего хозяина:

– Может быть, мсье Рауль что-нибудь выяснил? Он выходил, чтобы узнать, кто стрелял?

– Нет, – покачал головой мсье де Вальми, отпуская меня милостивым жестом. – Хорошо, мисс Мартин, благодарю вас за то, что пришли. Спокойной ночи.

– Стрелял? – резко спросил Рауль.

Он обращался ко мне. Не зная, что сказать, я снова неуверенно посмотрела на мсье де Вальми.