Мэри Стюарт - И девять ждут тебя карет

Ну, во всяком случае, я не ослепла; завеса тумана колыхалась, то поднимаясь, то опускаясь, и дошла мне почти до груди, когда я повернулась, опершись, чтобы не упасть, на парапет.

Оказалось, с ума я не сошла, ибо человек, который бежал ко мне, освещенный лунным светом, не был Леоном де Вальми, хотя тридцать лет назад мсье Леон должен был выглядеть точно так же. Как и при встрече с его отцом, сразу бросалась в глаза его необыкновенная красота; но если возраст и физическая беспомощность придавали Леону какую-то роковую утонченность страдания, вид падшего ангела, которым он воспользовался при нашей первой встрече, чтобы посмеяться надо мной, то в Рауле не было ничего страдающе-беспомощного или утонченного. Он выглядел лишь крепким, надменным, а сейчас еще и сильно рассерженным молодым человеком. Не время судить, обладает ли Рауль таким же шармом, как отец, умеющий буквально излучать обаяние в любой момент, когда считает необходимым, но производил он столь же сильное впечатление – говорю это без всякой иронии. Но и тут можно заметить разницу: Леон предпочитал напускать на себя таинственность – его пламя таилось под пеплом, если можно так сказать; Рауль же не скрывал своих чувств. А сейчас, когда он был так же сбит с толку, как и я, им владело одно сильное чувство – он был в ярости.

Я села на парапет и стала ждать чего-то. Рауль склонился надо мной, высокий и таинственный в лунном свете.

«Высокий, темноволосый и прекрасный…» В голове у меня звучали эти слова – знакомый до тошноты романтический штамп; я подумала, что возненавижу его с первого взгляда.

– Вы ушиблись? – резко спросил Рауль.

– Нет.

– Я не сбил вас?

– Нет.

– Даже не задел?

Я дрожащими пальцами поправляла пальто.

– Не… нет.

– Вы уверены, что все в порядке?

– Да. Я… да. Благодарю вас.

Немного успокоившись, он резко выдохнул. Потом спросил немного менее резким, но все еще сердитым тоном:

– Тогда, может быть, вы будете настолько любезны, что объясните мне, какого черта вы стояли в туман на самой середине дороги? Еще немного – и попали бы под машину. Вы были чертовски близки к гибели и, честное слово, сами были бы виноваты.

Я испытала легкий шок. К тому же я не привыкла служить мишенью для таких крепких выражений. Я перестала разглаживать пальто и, подняв голову, посмотрела прямо в глаза Раулю.

– Эта дорога – частное владение, и я имею полное право стоять посреди нее, сидеть или даже лежать, если захочу! Я не ожидала, что вы приедете; просто забыла! И во всяком случае, вы не имеете права ехать с такой скоростью, частное владение это или нет!

Наступила пауза. У меня было впечатление, что Рауль как-то удивлен и обескуражен. Потом он мягко сказал:

– Я делал всего пятьдесят и знаю дорогу как свои пять пальцев.

– Пятьдесят! – Голос мой прозвучал визгливо, и я возненавидела себя за это. – Что за… ах, конечно, пятьдесят километров.

– Что же еще?

– Все равно это слишком большая скорость, да еще в такой туман!

– Я прекрасно видел дорогу, а машина садится на поворотах, как наседка на яйца.

Он говорил немного насмешливо, и это рассердило меня еще больше.

– Ваша наседка меня чуть не задавила, – резко сказала я.

– Знаю. Но я не ожидал, что в это время кто-то будет стоять на мосту…

Он внезапно остановился, насмешка в голосе стала еще более ощутимой:

– Черт возьми, почему я должен стоять здесь на дороге и оправдываться в том, что не переехал вас? Может быть, теперь вы все же окажете мне любезность и объясните, почему, как сами только что сказали, имеете полное право стоять – или лежать? – на середине именно этой дороги, являющейся частным владением? Знаете, это ведь мое… это владение Вальми.

Я была занята тем, что вытирала о носовой платок испачканные в грязи руки.

– Да, – сказала я. – Я здесь живу.

Рауль удивленно поднял голову, и я заметила, что он немного сощурился, разглядывая меня в слабом лунном свете.

– Да, конечно, – сказал он. – Но вы ведь не одна из…

– Служанок? – подсказала я. – До некоторой степени. Я гувернантка Филиппа.

– Но мне сказали, что найдут для него английскую девушку, – медленно произнес Рауль.

Эти слова были словно удар в солнечное сплетение. Только сейчас я поняла, что весь наш разговор шел на французском. Буквально выбитая из колеи, я отвечала ему не задумываясь на том же языке, которым он заговорил со мной.

– Я… я забыла, – сказала я еле слышно.

– Так вы англичанка? – очень удивленно спросил он.