Мэри Стюарт - И девять ждут тебя карет

– Что будем пить?

– Как вы думаете, у них есть кофе?

– Конечно.

Он оказался прав. Кофе прибыло в больших желтых чашках с тремя прямоугольными кусочками сахара в каждом блюдце.

Теперь, когда мы сидели друг против друга, мой спутник, казалось, снова наглухо закрылся щитом чисто английской застенчивости. Изо всей силы вертя ложечкой в чашке, он сказал:

– Мое имя Блейк. Уильям Блейк.

Он произнес свое имя с каким-то вызовом.

– Прекрасное имя, верно? – сказала я. – А мое всего лишь Белинда Мартин. Уменьшительное – Линда, оно же ласкательное, как говорила моя мама.

– Спасибо, – улыбнулся он.

– За что? За то, что сказала вам свое имя?

– О да, конечно. Но главным образом за то, что вы не стали цитировать «Песни невинности», сложенные моим тезкой:

Или еще знаменитое:

Вот так, вы не поверите, сколько моих знакомых не могут устоять перед искушением.

Я засмеялась.

– Действительно соблазнительно. Предпочитаю тигров. Нет, спасибо, мистер Блейк, – сказала я, глядя на сигарету, которую он мне предложил. – Не курю.

– Не против, если я закурю?

– Конечно нет.

Он вопросительно посмотрел на меня, зажигая сигарету:

– Если позволите спросить, что вы делаете в Субиру? Не похоже, что отдыхаете.

– Нет, я тоже здесь работаю. Я гувернантка.

– А, конечно. Вы, должно быть, та самая английская девушка из Вальми.

– Да. Вам обо мне известно?

– Здесь всем все известно. К тому же по здешним меркам мы близкие соседи. Я работаю в соседнем имении, на лесопосадках к западу от Мерлона.

– О, – сказала я с интересом. – Дьедонне?

– Именно. Замок – вообще-то, это просто большой деревенский дом размером примерно с четверть дома Вальми – находится в долине, за Субиру. Владелец почти не бывает здесь. Его имя Сен-Вир. Кажется, большую часть времени он проводит в Париже или в имении возле Бордо. Так же как и ваш хозяин, он получает большие доходы от виноградников и продажи древесины.

– Вальми? Доходы от виноградников?

– Да. Они владеют целыми областями в Провансе.

– А, конечно, – вспомнила я. – Бельвинь. Но это собственное владение мсье де Вальми, а само Вальми ему не принадлежит. Но даже он не потратит свои доходы от тамошних виноградников на Вальми.

– Даже он?

– Я считаю, что он прекрасный хозяин.

Голос мой звучал так, будто я защищала Леона де Вальми от необоснованных обвинений.

– О да, непревзойденный. Здесь о нем очень высокого мнения, уверяю вас. Ходили разговоры, что большая часть доходов от его собственного имения в Провансе идет сюда, по крайней мере так было несколько лет назад; во всяком случае, деньги тогда водились у него немалые.

– И сейчас хватает, – заметила я, – или, может быть, просто у меня сложилось такое впечатление.

– Да, кажется, его дела снова поправляются. Два хороших урожая винограда – и можно чинить крышу. – Он засмеялся. – Интересно, почему в богом забытых местах вроде этого люди так интересуются чужими делами? – Он посмотрел на меня. – Гувернантка. Адская работа, верно?

– Да, так бывает в романах, а иногда и в реальной жизни. Но мне нравится. У меня послушный ученик – Филипп, и я полюбила эти места.

– Вы не чувствуете себя одинокой – я хочу сказать, так далеко от дома и родины?

Я засмеялась:

– Если бы вы только знали! Моим домом на родине был сиротский приют. Семь лет! Пусть я здесь гувернантка, все равно Вальми для меня – чудесное приключение.

– Да, я думаю. Вы любите приключения?

– Конечно! Кто же их не любит?

– Ну, во-первых, я, – решительно сказал мистер Блейк.

– Неужели? А я-то думала, что все мужчины жаждут пробивать себе путь с помощью мачете среди болотистых зарослей и преодолевать речные стремнины. Знаете – крепкие волосатые колени, костры на привале и широкий-широкий мир.

– С этим было покончено в раннем детстве. И вообще-то, что такое мачете? – ухмыльнулся он.

– Бог его знает. У путешественников всегда есть мачете. Но если серьезно…

– А если серьезно, – сказал он, – не знаю. Мне бы хотелось посмотреть мир, я люблю путешествия, перемену обстановки, мне нравится видеть что-то новое, но все же… хорошо иметь где-то корни, родных, семью… – Он остановился и немного покраснел. – Простите. Это было бестактно.

– Ничего. Я понимаю, что вы имеете в виду. Каждому нужен какой-нибудь дом. Чтобы уходить из него и снова возвращаться. И мне кажется, чем старше становишься, тем труднее уходить и приятнее возвращаться.