Сара Пинборо - 13 минут

Первое, что я услышала, положив сумку, были пререкания. В актовом зале всегда на пару градусов холоднее, чем в других помещениях, и этот холод отлично сочетался с ледяной атмосферой между нами. Мистер Джонс с энтузиазмом обсуждал с Джеймсом Энсором, Хейли и Дженни сцену, которую они собирались читать. Я не прислушивалась, но все равно уловила несколько обрывков фраз.

…это сложная сцена, столько скрытых эмоций.Предательство. Боль. Страх.

«Да неужели, мистер Джонс? – хотелось мне воскликнуть. – Добро пожаловать в наш мир!» Хейли оглянулась и улыбнулась мне. Я попыталась улыбнуться в ответ. Дженни смотрела в пол. Она постукивала ногой, и я подумала, что она, возможно, снова под кайфом. Я чувствовала себя такой отстраненной от всех. Будто меня здесь на самом деле не было. Будто я действительно умерла в реке и стала призраком.

– Какого хрена, Ханна! – Голос Бекки ворвался в мои странные грезы. Они стояли у режиссерского стола, где лежали все бумаги мистера Джонса и стояла его чашка с недопитым кофе. Бекка ожесточенно пыталась снять ключ с тяжелой школьной связки. – Хватит капризничать. Зачем вообще делать из мухи слона? Нам что, по двенадцать?

– Я просто не понимаю, почему ты соврала мне, только и всего.

Ханна изо всех сил пыталась стоять на своем, но она неровня Бекке. Не за этим столом. И не в школе. Все, что она, по сути, делала – это цеплялась за обломки затонувшего корабля их дружбы и надеялась, что Бекка затащит ее в спасательную шлюпку. Но у Бекки опять была я. Зачем ей теперь Ханна?

– Может, если бы ты все время не выглядела такой жалкой, мне бы и не пришлось врать, – пробормотала Бекка.

Я почувствовала, что это болезненный укол, хотя он был направлен не на меня. Ханне повезло, что ей не пришлось отвечать Бекке, поскольку та развернулась и ушла в кабинку управления осветительными приборами, оставив ее с лицом, будто потрескавшимся от боли.

– Пойдем со мной на перекур, пока не начали, – сказала Хейли Дженни.

Они разговаривали тихо, но я подошла поближе, делая вид, что углубилась в текст пьесы. Но в этой сцене у меня не было реплик. Я просто должна была стоять в тени и ждать, пока на меня направят свет.

– Отвали, – пробормотала Дженни. – Оставь меня в покое. Я не хочу с тобой разговаривать.

– Джен…

– Я сказала отвали! – Это было уже шипение, но на грани слезливого крика.

– Ладно, все! – Мистер Джонс хлопнул в ладоши. – Давайте начинать.

Хейли придется подождать с перекуром.

У меня скрутило живот, и я села на стул подальше от сцены. Джеймс Энсор подошел, чтобы бросить на соседний стул свой джемпер. Он улыбнулся мне и сказал что-то, но я не слышала. Дженни купила телефон . Мне показалось, что я улыбнулась в ответ. Может, и нет.

– Делаем, как мы и проговаривали. И помните, демонстрация силы, страх, страсть – все должно быть здесь. – Мистер Джонс занял свое место. – Таша, я хочу, чтобы они сначала прогнали сцену, а потом мы поставим тебя для проверки Беккиной схемы освещения, ладно?

Я кивнула. Несмотря на то, что у меня перед глазами потемнело, я почувствовала странное облегчение от того, что не была призраком.

Они начали, и даже меня захватила их игра. Хейли была достаточно холодна, как для ее персонажа Элизабет Проктор, а Джеймс обладал тем даром , из-за которого за ним увивались все девушки. Но Дженни… Дженни всегда была для меня открытием. Даже сейчас, будучи не в себе, она все равно блистала на сцене. Полностью перевоплотилась в Мэри Уоррен. Она была Мэри Уоррен. Я вообще-то не завистливая, но Дженни я сейчас завидовала – так она была хороша. Интересно, она хоть понимает, насколько на самом деле талантлива? Мистер Джонс понимал. Он весь светился от радости, когда смотрел на нее. Мужчины и Дженни. Пчелы и мед. Но мы к этому еще вернемся.

– Великолепно! – воскликнул он, когда они дошли до конца эпизода. – Это правда было великолепно. Давайте еще раз. Выложитесь полностью.

Несмотря на то, что мне становилось жарко и я старалась не думать о пальто, сообщениях и ледяной воде, я поняла, что наблюдаю за ними. Мэри Уоррен больше не будет маленькой запуганной служанкой. Суд Эбигейл – мой суд – наделил ее властью.

– Да, но тогда судья Хаторн сказал: «Прочти нам заповеди твои!» – Дженни с диким взглядом и неконтролируемой страстью завладела сценой. – И из всех десяти она не могла произнести ни одной. Она никогда не знала заповедей, и они уличили ее в наглой лжи.