Адриана Мэзер - Как повесить ведьму [litres]

– То есть драки? Нет.

– Замечала ли ты, что прикасалась к кому-либо, а этот человек в скором времени заболевал?

Вот и будь после этого честной.

– Нет.

– Целенаправленно саботировала чью-либо оценку во время контрольной?

– Не уверена, что я вас понимаю.

Итак, это список жалоб, который миссис Липпи пыталась обсудить вчера.

– Бывало ли, что ты осознанно наводила порчу на людей?

Ничего нелепей я в жизни не слышала.

– Значит, ученики приходят к вам с подобными безумными жалобами на меня? Или это их родители? – Элайджа был прав: вся школа жаждет меня очернить. Пусть они не атакуют открыто, результат получается тот же.

– Возможно, некоторые жалобы более сомнительны, чем другие, – уступает миссис Липпи. – Но не могут же ошибаться все. Уверена, если сломаем шаблон, сложившийся в твоих отношениях с другими учениками, то обязательно к чему-нибудь придем.

Сломаем шаблон? Но это не моя… Секундочку. А может быть, я действительно могу сломать этот шаблон. Проклятие имеет определенную структуру, узор. Может быть, если удастся разрушить одно звено цепочки, это потянет за собой остальные. Элайджа сравнивал мое положение в Салеме с тем, что происходило во время судов над ведьмами.

– Сэм?

– Извините, миссис Липпи. Кажется, вы на самом деле помогли мне кое-что понять.

– Это часть моей работы, – сияет она.

Мне нужно время, чтобы все обдумать.

– Есть ли где-нибудь место, где можно немного посидеть в тишине? Пустой кабинет или еще что?

– Это не в правилах школы.

– Вы подкинули мне много идей для раздумий. Я просто боюсь, что если вернусь сейчас на урок, то не смогу все обдумать как следует.

Миссис Липпи колеблется.

– Уверена, что мы не можем обсудить это?

– Поверьте, сначала мне нужно обдумать все самостоятельно. И только потом уже делиться мыслями.

Она кивает и начинает заполнять листок бумаги.

– Это для аудитории номер сто двадцать семь. В это время она обычно пустует. – Миссис Липпи протягивает мне пропуск. – У тебя есть полчаса.

– Спасибо вам большое! – улыбаюсь я, а психолог выглядит довольной. Я закидываю сумку на плечо и вылетаю из кабинета.

Едва оказавшись в коридоре, начинаю шепотом звать Элайджу, и когда открываю дверь аудитории, дух уже стоит передо мной.

– Шепотом?

– Прости, – отзываюсь я. – Не знала, как еще можно с тобой связаться.

Выражение его лица смягчается.

– Я не против, если ты зовешь меня.

– Элайджа, а как ты узнаешь, что я тебя зову, если не следишь за мной?

– Я и сам еще не разобрался. Полагаю, это соотносится с количеством времени, которое я на тебе фокусируюсь. Должно быть, я настроен на тебя. Могу слышать, когда ты зовешь меня по имени. В именах содержится сила.

Мне приятно, что мы с ним связаны на ментальном уровне.

– Кажется, я нашла какую-то зацепку, пока разговаривала с миссис Липпи. Ты знаешь, что народ жаловался, что я порчу им оценки, вызываю болезнь одним взглядом и на иную подобную чепуху?

– Не точно. Но у меня была подобная мысль.

– А помнишь, ты сказал, что моя ситуация похожа на обвинения ведьм в тысяча шестисотых? И что безмолвие может стать смертным приговором?

Он кивает.

– Думаю, мой случай имеет с ними гораздо больше общего, чем казалось изначально. Возможно, это все часть одной большой системы.

– Поясни.

– Итак, у смертей есть определенная закономерность. Это нам уже известно. Еще мы выяснили, что несчастные случаи начинаются, когда в городе одновременно присутствуют все потомки ведьминских семей. А что, если узор этот сложнее, чем мы думали? Что, если каждый раз проклятие повторяет события настоящих судов? То есть происходят какие-то главные события, но в иной форме. В нашем случае меня обвинили в колдовстве и теперь выстраиваются в очередь, чтобы меня уничтожить. В переносном смысле, конечно.

Элайджа слегка наклоняет голову:

– Это лучшее обоснование, которое за все время нам удалось придумать.

– Правда? – Я так взволнована, что всю сонливость как рукой сняло. – Давай вспомним главные аспекты судов. Возможно, если удастся предотвратить хоть один из них, то можно разрушить проклятие… или хотя бы его замедлить. – Я достаю из сумки блокнот и ручку, чтобы делать заметки. – Для начала была книга Коттона.

– Для начала нужно заглядывать гораздо дальше. Колдовство в те времена было обычным преступлением. Всего за несколько сотен лет в Европе провели более восьмидесяти тысяч казней по обвинению в колдовстве. А до начала салемских судов в Новой Англии уже предали смерти примерно пятнадцать человек.