Адриана Мэзер - Как повесить ведьму [litres]

– Нужно позвонить в полицию, – предлагает Джексон.

– Нет! Нельзя звать полицию. Наследницам это не нужно. – Не хочу, чтобы они страдали из-за моего страха.

Миссис Мэривезер принимается нервно бродить по кухне.

– Саманта, не лучшая идея идти сейчас в тот дом. Нужно все обдумать. Не думаю, что Джексон ошибается.

Они хотят меня защитить, но сомневаюсь, что это возможно. Когда невеста Элайджи заманит меня в ловушку – это лишь вопрос времени. Я не смогу вынести еще смертей. Кто-то звонит в дверь, и мы дружно подскакиваем.

– Оставайтесь здесь оба, – требует миссис Мэривезер.

Глаза Джексона с беспокойством следят за матерью. Жаль, я не могу так просто разрешить всю эту ситуацию. Элайджа материализуется в воздухе.

– Готово. Проверь ее.

Сердце мое бешено колотится. Я мчусь к передней двери, Джексон за мной по пятам. Когда мы оказываемся в коридоре, миссис Мэривезер уже сидит, опираясь о стену, в руках у нее листок с сонными чарами.

– Это оставили на крыльце. – Голос миссис Мэривезер затихает к концу предложения, словно ей очень трудно говорить.

– Мам! – Джексон сжимает одну ее руку, я – другую.

– Все хорошо. Просто… – Она зевает, с нашей помощью идя в гостиную. – Я просто так… устала.

Мы опускаем миссис Мэривезер на диван. Джексон трясет ее, но веки женщины отяжелели и закрываются. Он вырывает лист с заклинанием из ее рук и смотрит на него. Я не останавливаю. И Джексон тоже падает на диван.

– Сэм? – в замешательстве спрашивает он сонным голосом.

Элайджа стоит у камина. Я ощущаю себя ужасно, переводя взгляд с Джексона на миссис Мэривезер.

– Джексон, мне жаль. – Изо всех сил борюсь, чтобы голос звучал ровно. – Это все моя вина. Я не должна была ввязывать в это вас. Я не хотела…

И он, и его мать сначала моргают, ничего не отвечая. Но вот понимание того, что я совершила, отражается в глазах Джексона.

– Ты… – начинает он обвинение, но зевает, обрывая его.

Я глубоко дышу, стараясь перебороть чувство вины.

– Приляг, немного отдохни.

Блаженный сон ждет его впереди. Они закрывают глаза, а я не знаю, что чувствую: облегчение или ужас. Выхватываю заклинание из рук Джексона, разрываю его на кусочки и швыряю в камин. Языки пламени мгновенно его поглощают.

– Сколько они проспят? – спрашиваю я.

– От нескольких часов до нескольких дней.

Я плохой человек?

– Ладно. Идем. Не хочу, чтобы все это было зря.

Бросаю последний взгляд на спящего на диване Джексона и бегу на кухню. Хватаю маленький флакон заклинания «истины наизнанку» и снимаю бабушкину подвеску в виде «ведьминого кулака» с цепочки. Не стоит так открыто показывать возможную защиту. Я со звоном бросаю цепочку на кухонную стойку и засовываю серебряный узел в карман. Поворачиваюсь к Элайдже:

– Теперь нужно выработать стратегию. Что ты можешь рассказать мне о ней?

Лицо Элайджи полно беспокойства.

– За те годы, что я провел, обдумывая случившееся, я осознал, что самым важным для нее был контроль.

Концентрирую все внимание на его словах. Мне нужна эта информация.

– Единственное, что она не могла контролировать, была моя привязанность к сестре. Думаю, именно по этой причине невеста решила погубить ее. Но она не рассчитывала, что мое мнение ничто не изменит, даже если от Эбигейл отвернется весь мир. Даже если бы сестра была предводительницей всех ведьм, я бы продолжал любить ее так же сильно, как прежде. На самом деле тогда я стал бы оберегать ее еще больше. Этому я посвятил всю свою жизнь.

– Должно быть, она была в бешенстве, когда поняла, что не в силах встать между вами.

Он кивает:

– Когда я не отказался от Эбигейл, она удвоила усилия. А когда сестра покинула этот мир, невеста в одно мгновение получила все желаемое. Я пришел к ней за утешением. Она стала единственным важным человеком в моем мире.

Так вот чего добивалась его невеста. Она ни с кем не хотела делить Элайджу, даже с его собственной сестрой.

– Невеста практически убедила меня, что это был глупый несчастный случай, который вышел из-под контроля. Ложь ее была сладка и расчетлива. Но в ее глазах я увидел тайное наслаждение тем, что Эбигейл больше нет. И в тот же момент понял, что не смогу больше оставаться рядом с ней. – Глаза Элайджи полны боли.

Не могу представить боль от подобного предательства. А каково понимать, что это именно он рассказал о пении Эбигейл и о ее тайной любви? Как же огромна тяжесть его вины! И все эти столетия Элайджа не мог сбежать от нее.