Дженнифер Роу - Агнец на заклание [litres с оптимизированной обложкой]

Но вскоре Чудик начал участвовать в боях по всей округе. И это его доконало. Поначалу он даже кое-что зарабатывал. Сью помнила, как Чудик являлся в паб с полными пригоршнями денег, радостно орал во весь голос, и посетители хлопали его по спине. Он думал, что станет профессионалом, сколотит состояние. Хвалился, что тогда выстроит новый дом для всей своей семьи. С бассейном. А может, выкупит землю, которую за эти годы его отец продал Лесу Хьюиту.

Дафна пыталась помешать этому. И, наверное, в конце концов сумела бы, если бы ее не убили. У Чудика всегда находилось время для Дафны, он уважал ее. Прислушивался к ее словам. А она объясняла, что игра не стоит свеч. Говорила, что ему отобьют мозги, если будут постоянно бить по голове.

Но его родные считали иначе. Старая Энни Лэм прямо лопалась от гордости и твердила, что Милти был бы рад, увидев, каким вырос его малыш Пол. А остальным нравилось, что в доме прибавилось денег. Даже Розали.

Дафну никто не поддержал. Ничего странного – в этой семье она была белой вороной. Угораздило же ее связаться с такими людьми, как Лэмы.

Народу в пабе прибавлялось. Посетители только приходили. Уходить не спешили. День был будний, обеденный час давно миновал, а расходиться никто не собирался. Все ждали, чтобы хоть одним глазком взглянуть на Тревора Лэма. Приятелей Трева среди них не было. Тот вообще ни с кем не водил дружбу – не хотел. В друзьях он не нуждался.

Когда Сью только приехала в Хоупс-Энд, то сразу поняла, сколько людей здесь не любят Тревора Лэма. Вообще-то в округе недолюбливали всех Лэмов, но Тревора – особенно. Только при нем и его братьях ничего такого не говорили. Для этого у них была кишка тонка. Просто молчали, и все. А когда его увезли, сразу разговорились. Сью раньше не слышала, чтобы они столько трепали языками. Многие прямо заявляли, что Трева повесить мало или застрелить как собаку, вместо того чтобы просто сажать в тюрьму. Мол, он всегда был подонком. Худшим из всех. Считали, что Трев еще легко отделался. И никто из них не верил, что его отпустят. До вчерашнего дня и четырехчасовых новостей.

А Тревора Лэма отпустили. И теперь все хотели увидеть его, оказаться в самой гуще событий. Чтобы потом было о чем поболтать. А еще говорят, что женщины вечно сплетничают, думала Сью. Называют нас любопытными. Так вот, женщины местным мужчинам в подметки не годятся. Заходят будто невзначай, кивают друг другу, сдвигают кепки на затылок, стоят со стаканами в руках, делая вид, что день как день, ничего особенного, обычный отдых после обеда. Только кто им поверит?

Сью разливала пиво, принимала деньги, давала сдачу, вытирала стойку и поглядывала на часы. Скоро… скоро… И что дальше?

Она не знала.

Несколько лет назад, когда у нее с Тревором Лэмом все только началось, Сью стояла на старом мосту в сумерках. И увидела, как лиса крадется по выгону Хьюита, перебегает от одного укрытия к другому. Наверное, надеялась поживиться новорожденными ягнятами. Но в то время Сью думала не об этом. Видела только ее одинокую обособленность. А еще – цельность и завершенность. Пока она наблюдала за лисой, та вдруг остановилась и повернула голову. Казалось, она смотрит прямо на Сью. Глаза лисы ярко блестели.

Минуту она стояла как вкопанная, а потом потеряла интерес к Сью и направилась своей дорогой. Навострив уши, опустив хвост. Кралась не быстрее, и не медленнее, а так, как надо. Знала, кто она, куда идет, чего хочет, и больше ничего. Бессмысленное существо.

Вдруг Сью осенило: а ведь и Трев такой! От этой мысли ее передернуло, дрожь прокатилась от бедер по животу, груди и горлу. Горячая кровь бросилась ей в лицо, пока она стояла на мосту, глядя вниз, на быстро текущую воду. Сью была потрясена, пристыжена и напугана. Раньше она считала, что к Тревору Лэму ее влечет его грубая мужская красота и сильное мускулистое тело. Казалось, что она, сблизившись с ним, держится за жизнь обеими руками, как делала всегда, радостно упивается ею. А если ей и было совестно перед Дафной, или, если уж на то пошло, перед Цикадой, она старалась не вспоминать о них. Следовала своему принципу: будь что будет. Ради любви ничего не жаль. Но теперь Сью сознавала, что любовью тут и не пахло. Понимала, почему так и не нашла мужчину, к кому была бы по-настоящему неравнодушна. Любого мужчину, какой не наскучил бы ей, к которому она питала бы хоть какие-то чувства.

Что бы Сью ни твердила себе каждый раз, во всех этих городах, со всеми мужчинами, любви она вовсе не искала. Она искала возбуждения и опасности, ощущая лишь трепет постыдного страха.