Дженнифер Роу - Агнец на заклание [litres с оптимизированной обложкой]

Вопрос, который задал Тоби. Если Тревор Лэм не убивал свою жену, тогда кто?

Дорожный знак с надписью «Хоупс-Энд» указывал точно вниз, на кустик колючей пожухлой травы. А рядом с ним полоса асфальта ответвлялась от главной дороги, вела к желто-бурым холмам, где поворачивала и терялась вдали. Другой дороги в обозримых пределах не было. Значит, это она и есть. Берди придавила педаль и свернула на боковую дорогу. По обе стороны от нее раскинулись выгоны за проволочными заборами, вдалеке виднелось несколько домов, какие-то надворные постройки и простаивающий трактор. И никаких признаков жизни, если не считать нескольких стад овец, щипавших траву под низкорослыми эвкалиптами, да редких ворон, пролетавших по темно-голубому небу.

Было ужасно жарко. Берди буквально чувствовала, как жара обрушивается на крышу машины, рвется в окна, проникает сквозь пол. На заправке в Сассафрасе, у съезда со скоростного шоссе, пока расплачивалась за бензин и свой обед – банку колы и шоколадку, – парень за кассой сказал ей:

– Отсюда минут десять будет. Да сами увидите. Прямо так и поезжайте, и через десять минут окажетесь у развилки. Вам направо. Налево – тупик. А там еще десять минут – и вот вам речка Хоупс-Крик. А на противоположной стороне речки – Хоупс-Энд. Только затормозить не забудьте, а то проскочите и упретесь в кусты. Там дорога заканчивается.

Он с любопытством наблюдал, как Берди прячет чек в бумажник. На сей раз она пообещала себе в кои-то веки победить лень и потребовать полного возмещения расходов.

– Больше там ничего нет, в той стороне, – помолчав, добавил парень.

Улыбнувшись, Берди повернулась, чтобы уйти. Он по-прежнему глазел на нее.

– Вы, случайно, не из Сиднея?

Она кивнула.

– Это вы снимать кино будете? Про Тревора Лэма?

– Да. Правильно.

– Безобразие какое, – добавил он.

Берди так и не поняла, что парень считает безобразием: обвинительный приговор Лэму, его помилование или предстоящее интервью для Эй-би-си, – поэтому промолчала. Она развела в стороны длинные полосы пластика, которые висели в дверном проеме, сбивая с толку мух, и направилась к своей машине, которая мирно стояла на солнце рядом с одной из трех колонок заправки. Распахнув дверцу, Берди отступила, дожидаясь, когда салон автомобиля немного проветрится, открыла банку колы и отпила.

– Посмотреть, значит, решили, дамочка.

Парень вышел следом, прислонился к дверному косяку и уставился на Берди, щурясь от солнца.

– Занятное это место, Хоупс-Энд, – продолжил парень.

– Да, мне говорили, – кивнула Берди, отпивая колы.

Он улыбнулся, отмахиваясь от мухи.

– Занятное, – повторил он.

Берди заставила себя улыбнуться и поспешила сесть в машину. В салоне по-прежнему было жарко, как в духовке, но привычные запахи успокаивали. Она захлопнула дверцу, пристроила банку колы между коленями и завела двигатель.

Парень в прощальном жесте поднял руку, Берди выехала на дорогу и повела автомобиль прочь от заправки. Ее недавний собеседник не уходил. Спустя минуту-другую она взглянула в зеркальце заднего вида. Он стоял на прежнем месте и смотрел ей вслед.

От развилки направо. Хорошо, что парень предупредил, потому что узкая полоса асфальта вдруг распалась на три ухабистые проселочные дороги без малейших признаков указателей. Взглянув на часы, Берди повернула машину вправо, сразу сбавив скорость на грунтовке. Еще только половина первого. Времени у нее много. Джуд сказал, что они с Тревором Лэмом остановятся пообедать по дороге и прибудут в Хоупс-Энд не раньше двух часов. Она намеренно выехала так, чтобы времени хватило с запасом. Утром, как только Берди встала и оделась, стало ясно, что она вскоре изведется, сидя дома. Останавливаться, чтобы пообедать, ей не захотелось. Мысль об обеде в каком-нибудь стейкхаусе с видом на оживленную трассу или, хуже того, в загородном кафе, где придется давиться запеканкой в окружении кроличьих капканов на стенах и «состаренной» сосновой мебели, не прельщала. Видимо, тот, кто последние пять лет питался тюремной пищей, должен был относиться к подобным заведениям совсем иначе.

Ветер заносил в окно пыль из-под колес машины. Берди подняла стекло и снова опустила. Лучше задыхаться в пыли, чем жариться заживо. Теперь по обе стороны от дороги высился густой буш. Запыленные кустики травы отчаянно жались к сухим обочинам. По крайней мере было видно, что по этой дороге ездят автомобили. Иногда.