Робин Стивенс - Совсем не женское убийство

Затем у нас был урок физкультуры – командные игры. Это означает, что мне пришлось, дрожа, стоять на поле, пока Дейзи и остальные спортивные девочки носились вокруг и кричали друг на друга. В тот день из-за моей лодыжки у меня были все основания оставаться в защите (хотя пропустить физкультуру мне не разрешили – это было бы не в духе Дипдина), так что, по крайней мере, я могла мирно дрожать, пока мимо меня то в одну, то в другую сторону пролетал мяч.

К несчастью, быть в защите – значит быть рядом с Лавинией. Не знаю, как это возможно, но она играет еще хуже, чем я, и из-за этого она страшно сердится. Мисс Хопкинс оставила попытки чего-то добиться от нее, так что Лавиния просто неуклюже толчется вокруг ворот, свирепо поглядывая на всех.

Это был типичный английский день. Воздух был наполнен мельчайшими капельками воды, которые прилипали к лицу и делали одежду тяжелой. Трава превращалась в особенно скользкий сорт грязи. Я дрожала, обхватив себя руками. Погода была именно такой, какую любит Дейзи. В развевающейся на ветру юбке она промчалась по площадке и отправила мяч в ворота таким сильным ударом, что нам пришлось, пригнувшись, убраться с его пути, чтобы спастись. Мисс Хопкинс крикнула Дейзи что-то одобрительное и воодушевленно помахала клюшкой. Она по-прежнему была в поразительно счастливом настроении.

Я пыталась наблюдать за ней, когда со мной заговорила Лавиния.

– Дейзи невыносимо блестяще играет, не так ли? – сказала она, наблюдая, как Дейзи обходит Клементину.

– Дейзи вовсе не невыносима! Она просто Дейзи!

– Ну, неудивительно, что ты так говоришь, – сказала Лавиния. – Ты ей прямо-таки прислуживаешь.

– Вовсе нет! – в ярости сказала я. – Дейзи – моя лучшая подруга.

– Ну-ну, – сказала Лавиния. – Подруга, как же. Она тебя использует, разве ты не заметила? И ты ей интересна только потому, что ты с Востока. Ее дядя шпион – вот почему ее интересуют иностранцы.

Знаете, если в Англии показывать свои эмоции – дурной тон, то в Гонконге это верно еще в большей степени, так что я понимаю, что должна чувствовать себя ужасно виноватой из-за того, что случилось дальше. К несчастью, я совершенно не чувствую вины за это.

Мяч снова катился по полю, а Дейзи вприпрыжку неслась за ним, когда Китти ударилась об ее клюшку и попыталась поставить подножку. Я видела, как мяч прыгает и катится по пучкам перепачканной грязью травы по направлению к нам. Лавиния не заметила его. Дейзи еще раз стукнула по мячу, и он взвился в воздух по дуге и приземлился как раз рядом с правой ногой Лавинии.

Мне этого было достаточно. Я бросилась на Лавинию, размахивая клюшкой, и врезалась в нее так сильно, как могла. Второй раз за неделю я упала, запутавшись в мешанине рук, ног и спортивной одежды.

– Ох! – я взвизгнула, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более испуганно.

Затем я заворочалась, постаравшись, чтобы моя клюшка хорошенько ткнула Лавинию в живот, а мое колено ткнулось в ее бедро. Мой ботинок скользнул по ее ноге, оставляя на ней след грязи. Лавиния в ответ пнула меня по лодыжке, и я снова потеряла равновесие.

– Тварь! – пропыхтела Лавиния и вцепилась в меня ногтями.

Игра остановилась, и мисс Хопкинс подбежала к нам. Оказалось, что на подобное ее благодушия уже не хватает.

– ХЭЗЕЛ, НЕ НАЧИНАЙ СНОВА! – рявкнула она.

– Я пыталась перехватить мяч, – сказала я. – И споткнулась.

Лавиния медленно поднялась на ноги, подняв и меня.

– Мы обе споткнулись, – сказала она, тяжело дыша. – Хэзел не виновата.

Вот что хорошо в Лавинии – она может быть ужасно вредной, и она жестока в драке, но, по крайней мере, потом она не держит зла.

– Я прекрасно вижу, что это ложь, – вздохнула мисс Хопкинс. – Хэзел, в этой стране не дерутся. Мы цивилизованные. Уже второй раз за неделю ты сбиваешь с ног одноклассницу. Иди и переоденься в обычную школьную форму, и, если я еще раз застану тебя за чем-то подобным, я отправлю тебя к мисс Гриффин. Лавиния, продолжай играть. Хэзел, вон!

На самом деле это было даже не наказание, ну или, по крайней мере, не такое суровое, как обычно назначала мисс Хопкинс, но оно все равно сильно задело меня. Мои щеки горели. Я повернулась и направилась к павильону. Меня охватил гнев. Я не могла понять, почему Лавинию вообще не наказали. В конце концов, она тоже дралась. И она говорила такие неприятные вещи о Дейзи! Это неправда, что Дейзи дружит со мной только потому, что я из Гонконга. Она совсем не такая, сказала я себе. Но все равно какая-то часть меня продолжала беспокоиться. Что, если это правда?