Эдгар Уоллес: Ключ к разгадке

Покинув Викторию точно по расписанию, в 4.15, поезд задержался у Трех Мостов, и Джон Лексман понял, что все его планы сорвутся. Правда, ему повезло — он успел пересесть в пригородный поезд до Бестон Трейси, но, сойдя с него, с огорчением убедился, что почтовая линейка — единственный вид транспорта, который связывал деревушку с внешним миром, — уже ушла.

— Если вы подождете с полчаса, мистер Лексман, — обратился к нему дежурный по станции, — я позвоню в деревню, и Бриггс приедет за вами.

Джон Лексман бросил взгляд на набухшую от влаги дорогу и пожал плечами.

— Я, пожалуй, пойду пешком, — вздохнул он, протянув дежурному сумку с вещами. Затем наглухо застегнул на все пуговицы макинтош и решительно шагнул под дождь. Цель его путешествия — деревушка Литл Трейси лежала в двух милях от небольшой железнодорожной станции.

Дождь лил как из ведра и, похоже, не собирался прекращаться до утра. Узкая тропинка, зажатая с обеих сторон уходящей вверх уступами живой изгородью, превратилась в сплошное месиво. Лексман остановился под раскидистым деревом, набил трубку, прикурил, повернул ее чашечкой вниз и отправился дальше. Дождь, упорно проникавший в малейшие щелочки водозащитной ткани, уже не донимал его. Утопая в глубоких лужах, он вспоминал, что именно на этой дороге родились самые захватывающие главы его книг. Здесь он задумал сюжеты «Тилбурских тайн», «Грегори Стэндиша» — лучшего детективного романа года — и многих других. Дело в том, что Джон Лексман был признанным авторитетом в области детективной литературы. Правда, мэтры не особенно жаловали Лексмана, считая его произведения дешевой бульварной стряпней, но круг поклонников все же ширился, и его романы, изобиловавшие сценами ужасов, держали читателей в напряжении до самых последних страниц.

Однако сейчас Джона Лексмана занимало нечто совершенно иное. Шагая в одиночестве по размытой дороге, он мысленно вновь и вновь возвращался к двум своим последним встречам в Лондоне.

Одна из них, произойди она при обычных обстоятельствах, принесла бы ему только чувство радости и удовлетворения. Он беседовал с Т. Х. Мередитом, в недавнем прошлом шефом уголовной полиции, а ныне произведенным в чин комиссара Скотланд Ярда. Мередиту поручалось расследование наиболее запутанных и «деликатных» уголовных преступлений.

Как всегда вспыльчивый и непредсказуемый, Мередит предложил ему совершенно фантастический сюжет для нового детективного романа, от которого любой писатель был бы вне себя от восторга. Но Лексман, взбираясь по скользкому склону к небольшому дому, носившему помпезное название «Бестон Прайори», думал даже не об этом. Позавчера он встречался с греком-ростовщиком, и воспоминания об этой встрече приводили его в состояние крайнего беспокойства. Открыв узкую калитку, Джон ступил на тропинку, вьющуюся среди мокрых кустов, и направился к дому, стараясь не думать о разговоре с ростовщиком, однако тема беседы и сама атмосфера встречи никак не выходили у него из головы.

«Бестон Прайори» представлял собой нечто большее, нежели обычный деревенский дом. Одна из его стен сохранилась в первозданном виде еще с тринадцатого века и, несомненно, представляла определенную историческую ценность. Начало «Бестон Прайори» положил набожный Хоуэрд, затем дом перестраивался и сейчас выглядел как прекрасный образчик Елизаветинских времен с типичным для этого стиля причудливым фронтоном, высокими дымовыми трубами, зарешеченными окнами, заброшенным садом, розарием и небольшой лужайкой. Все это придавало особнячку определенные черты барского поместья и являлось предметом необычайной гордости для его владельца.

Лексман поднялся на крытое соломенной крышей крыльцо, открыл дверь, вошел в просторную прихожую и сбросил с себя промокший макинтош.

В прихожей было темно. Очевидно, Грейс готовилась к ужину, и Джон решил не беспокоить ее, тем более что воспоминания о лондонских встречах все еще не покидали его. Он прошел подлинному коридору в тыльную часть дома и открыл дверь в свой рабочий кабинет. В камине тлели угли, заполняя мягким красноватым светом большую комнату. На душе у Джона сразу стало легче. Он сменил обувь и включил настольную лампу.

Джон с удовольствием работал в своем кабинете. Кожаные кресла, книжные полки во всю стену, широкий массивный письменный стол, на котором лежали открытые книги и неоконченные рукописи, — все это являлось неопровержимым свидетельством того, что хозяин кабинета литератор.