Александр Макаров - Повесть о Сашке

— Ладно, сделаю.

— И скажи, чтобы раненых тоже несли в том направлении и детей. Да возьмешь с собой Сашку — она покажет, как они на минное поле вышли.

Вольский ошибся. Немцы пока не собирались атаковать. Вместо этого над лесом раздался голос из репродуктора:

— Советские солдаты и партизаны — стреляйте в своих командиров и комиссаров. Ваше сопротивление бессмысленно. Сдавайтесь в плен и вам будет гарантировано хорошее обращение и еда. На размышление вам дается полчаса, после этого вы будете уничтожены огнем нашей артиллерии.

— Врут гады, — сказал подбежавший к командиру Василий Захарович.

— Ты откуда взялся. Вроде ты должен корректировщика огня искать?

— В моем направлении его нет. Я почти до самых немецких позиций дошел. И скажу, что врет — минометы их я видел, а артиллерии у них нет.

— Ты Захарович собери всех кто остался и веди их ко мне.

— Хорошо. А что им сказать?

— Ничего не говори. Мы сдаваться пойдем.

— Не понял. Вы что сдурели? Как это сдаваться?

— Раз немцы предлагают хорошие условия и еду, то надо сдаваться. И не обсуждай приказ командира.

— Это не приказ, а какое-то предательство.

— Без обсуждений. Твое дело людей здесь собрать. Ничего им не говори. Я им все сам объясню.

— Действительно о том, что будем сдаваться, лучше не говорить, — вздохнул старый партизан.

— Давай побыстрее, время ультиматума пройдет быстро. Надо успеть пока немцы опять из минометов стрелять не начали.

В это время появился Юрка с двумя винтовками за плечами и с биноклем на груди.

— Товарищ командир, я его снял.

— Кого ты снял?

— Немецкого корректировщика.

— Неужели ты?

— Да — все как говорили и бинокль, и телефонный аппарат. На дереве сидел.

— Молодец, это здорово. Чего же такой печальный?

— Михалыч сказал, что надо прямо в сердце его стрелять. А я не попал.

— У всех бывает, что промахиваешься.

— Нет, я не промахнулся, просто в сердце не попал. А когда он свалился я его из револьвера и добил.

— Молодец. Объявляю тебе благодарность.

— Служу Советскому Союзу.

— Поздравляю. Только тут вот какие дела. Слышал, что немцы на весь лес вещают?

— Не глухой. Все слышал.

— Так вот тебе новое приказание. Залезешь на вон то высокое дерево за лагерем. Организуешь там на нем стрелковую позицию. И когда немцы мимо него пройдут и будут на удалении не менее ста метров, будешь, как снайпер их расстреливать, не выдавая себя. Задание понял?

— Понял.

— Замаскируешься хорошо. Будешь у нас «кукушкой».

— Какой кукушкой?

— Я тебе потом, отдельно объясню.

— Ладно.

— Не «ладно», а «Так точно». Бегом — выполнять.

— Так точно. Слушаюсь, — отрапортовал Юрка и побежал в лес.

В это время подошел к командиру и Василий Захарович с десятком бойцов.

— Товарищи бойцы вы все меня хорошо знаете. Вместе со мной вы сражались с врагом, вместе мы хлебали из одной миски и делили радость побед и горечь поражений. Но сейчас патронов у нас мало, еды нет совсем. Немцы нас окружили и прижали к минному полю. Ситуация критическая. Все со мной согласны?

— Да.

— Но сейчас, мы с вами должны решиться на очень не простой шаг.

Над лесом пролетел немецкий самолет разбрасывая листовки. Несколько листков упало прямо под ноги партизанам.

На красноватой бумаге плохого качества во всю длину строки было слово «Пропуск», написанное по-русски и по-немецки. Потом шрифтом поменьше шел текст:

Пред'явитель сего, не желая бессмысленного кровопролития за интересы евреев и комиссаров, оставляет побежденную Красную Армию и переходит на сторону Германских Вооруженных Сил. Немецкие офицеры и солдаты окажут перешедшему хороший прием, накормят его и устроят на работу. Пропуск действителен для неограниченного количества переходящих на сторону германских войск командиров и бойцов РККА.

Для перехода на сторону Германских Вооруженных Сил без листовки достаточно поднять обе руки вверх и крикнуть «Сталин капут» или «Штыки в землю».

Командир отряда поднял листовку и отдал ее одному из партизан.

— Вот немцы и пропуск для сдачи в плен прислали.

Партизаны переглянулись, не понимая, к чему клонит командир.

— Я думаю надо стоять до конца. Как-нибудь да отобьемся от германцев, — сказал Василий Захарович.

— Ты командира не перебивай, умереть мы всегда успеем.

Василий Захарович передернул затвор.

В это время из репродуктора раздалось:

— Время ультиматума закончилось. Через несколько минут вы будете уничтожены огнем наш артиллерии.