Виктория Платова - После любви [litres]

– Здесь не принято совать нос в чужие дела, но принято следить за тем, чтобы письма всегда доходили до нужного адресата, вне зависимости от того, сколько бы времени ни прошло. И я не вижу повода нарушать традицию, даже ради такой красотки, как вы.

«Красотка» – вовсе не комплимент, а первое подвернувшееся под руку слово, оно призвано заменить имя, которое отсутствует; с тем же успехом не- Шон мог назвать меня брюнеткой, куколкой, сучкой, дамочкой в стиле ретро, похитительницей спичек, теперь к спичкам прибавился еще и листок из блокнота. Я взяла его тайком, я не думала, что бармен заметит это. Но он заметил, так что отпираться глупо. Лучше попробовать договориться с ним.

– …Вообще-то записка предназначалась мне. Я и пришла сюда из-за нее. Я надеялась найти ее и нашла.

Стойка, разделяющая нас, придает уверенности: в открытое столкновение он не сунется, хватать красотку за руки? хватать ее за горло? ха-ха. Не- Шон ничего не знает обо мне, как ничего не знает о побудительных мотивах, которые заставляют людей совершать те или иные поступки. Он ничего обо мне не знает, а строить предположения – неблагодарный и плохо оплачиваемый труд. Я могу оказаться обыкновенной влюбленной женщиной; могу оказаться психопаткой, разыскивающей ветреного любовника, чтобы пустить ему пулю в лоб; могу оказаться домохозяйкой, тайком изменяющей мужу. Но также я могу быть крупным специалистом по дельфинам, или крупным специалистом по промышленному шпионажу, или тайным агентом. Сколько тайных агентов в эту минуту, в эту секунду встречаются друг с другом по всему миру, передают сведения, микрофильмы, флеш-карты и электронные чипы с информацией? – скромный бар «Cannoe Rose» уж точно не вместил бывсех.

– …Вы мне не верите?

Бармен медлит с ответом.

Чтобы успокоить его и склонить на свою сторону, я достаю книгу со вложенной в нее запиской и аккуратно постукиваю пальцем по обложке с дельфином:

– Видите этот рисунок?

– И что?

– А теперь давайте сравним.

Извлеченный из толщи графиков, схем и таблиц листок с оттиском я кладу прямо на обложку.

– Похоже, правда?

– Ну… В общем – похоже.

– Претензий больше нет?

– Нет.

– И я бы все-таки хотела расплатиться. Сколько с меня?

– Девятнадцать пятьдесят, включая кофе.

Не слишком дорого, если учесть культурную программу, душещипательные музыкальные вставки и экскурсы в историю.

– Чаевые не включены?

– Чаевые не обязательны. Чаевые – добрая воля клиента. Так обстоят дела в нашем замечательном баре, красотка.

Не- Шон хорошо потрудился, выложился по полной, что заслуживает отдельного вознаграждения, вопрос лишь в том, на сколько это вознаграждение потянет. Можно воспользоваться методом Алекса и выложить сразу десятку; в номинации «Тот, кто удивил нас на этой неделе» бармену, несомненно, досталось бы самое высокое место. В отсутствие Алекса Гринблата и моего друга Доминика Флейту. В отсутствие Слободана Вукотича, кота Сайруса и чудо-машины Мерседес.

И конечно же в отсутствие самой Мерседес.

Десятка – явный перебор.

Пяти евро будет вполне достаточно, а лучше ограничиться двумя, если у меня отыщется мелочь. Бросив на столешницу мятую двадцатку, я лезу в задний карман за монетами и выгребаю все. Китайская, с квадратной дыркой, вряд ли порадует не- Шона, но два евро все же находятся, и еще пятьдесят центов, и еще двадцать пять: что ж, не будем крохоборничать, когда речь идет о стандартных десяти процентах от счета – хотя счет мне никто не предоставил.

– Этого достаточно?

– Вполне. – Бармен сосредоточенно чешет подбородок. – Заглядывайте к нам почаще. Может, повезет и вы застанете здесь Франсуа.

Кого я точно не застану – ни здесь, ни где бы то ни было, – так это Франсуа. Франсуа Пеллетье. Симпатягу Фрэнки, расставшегося с жизнью на атлантическом побережье Марокко.

– Вы же говорили, что он давно здесь не появлялся.

– Время не так уж важно, если хочешь найти человека, правда? К нам возвращаются и через несколько лет.

– Боюсь, у меня нет в запасе нескольких лет. В случае с Франсуа, я имею в виду.

– Тогда заглядывайте просто так. У нас полно замечательных парней, жаждущих познакомиться с красотками.

– Жан-Клод, Жан-Анри и просто Жан? И коротышка Венсан по прозвищу Хорек?

Приложенный к губам палец – такой реакции от всесильного бармена, обладателя хорошо развитой мускулатуры и разбойной физиономии, я не ожидала.

– Ш-шш… Не произносите их имена всуе!