Стефан Анхем - Жертва без лица [litres]

Время.

Секунды превращались в минуты, а минуты в часы. Не успеешь оглянуться, как еще один день утечет сквозь пальцы. К тому же кончились сигареты.

Когда они подъехали к машине, несколько минут обе молчали. Тувессон открыла машину, помогла Ингеле сесть на пассажирское сиденье, сложила коляску и села за руль.

– Вы не сердитесь?

– Нет, вовсе нет. Просто немного устала. – Она повернула зажигание и тронулась с места.

– Мне жаль, что я ничего не помню и ничем больше не могу помочь.

– Ингела, ничего страшного. Это не ваша вина. Но если вы что-то вспомните, даже самую мелочь, обязательно дайте нам знать. Хорошо?

Ингела кивнула и посмотрела в окно на старое деревянное здание, где когда-то находился знаменитый ресторан «Ramlösa Wärdshus», а теперь была какая-то контора. Тувессон включила радио, но не нашла подходящего канала, и выключила. И тут зазвонил ее мобильный. На экране показался улыбающийся Муландер. Фото было сделано на последнем рождественском ужине, и по его лицу было отчетливо видно, что он уже успел пропустить рюмочку-другую. Тувессон включила громкую связь и положила мобильный на колени.

– Привет, Ингвар. Как дела?

– Да так. Ты можешь говорить?

– Я сижу в машине с Ингелой Плугхед. Подожди секунду, только найду наушники. – Она перегнулась через Ингелу. – Извините, – и открыла перчаточное отделение. – Ты где?

– В Седеросене.

– А я думала, мы там закончили.

– Я тоже так думал. Но оказалось, что нет. Как там с наушниками?

– Спокойно… – она продолжала шарить в бардачке одной рукой, а другой вести машину, – они где-то здесь. Подожди, я остановлюсь. – Она притормозила, припарковалась у обочины и опять перегнулась через Ингелу, которая казалась все более затравленной. – Извините, Ингела, я только должна… Вот. Вот они. – Тувессон вытащила из бардачка замотанный шнур и начала разматывать самые запутанные узлы. Она слышала, как Муландер притворно похрапывает в трубку. – Даааа! Я их никогда не использую.

– Да, в этом и…

Рядом с дорогой промчался поезд и заглушил голос Муландера.

– Что?! Что ты сказал?

– Черт с ним. Надень их, а то земля разверзнется.

– Боже, что ты болтаешь! Какой же ты нетерпеливый! – Тувессон повернулась к Ингеле, которая теперь отрывисто дышала и не сводила глаз с моста, по которому в южном направлении ушел поезд.

– Ингела? С вами все в порядке?

– Houston? Are we having a problem? [32]

– Даа! – Тувессон вернулась к наушникам, и ей наконец удалось их подключить. – Але? Ты меня слышишь?

– Loud and clear [33].

– Ладно, рассказывай.

– Я думал, мы все обыскали.

– Но на самом деле не все, ты хочешь сказать?

– Нет, все, но это не помогает, когда не знаешь, что ищешь.

– И тут ты кое-что придумал?

– Именно. Я поехал туда и замерил радиоволны.

– Хорошо… И?

– Хотя поблизости никого не было и мой телефон был выключен, я зафиксировал активность в 2,2 гигагерца.

– Что означает?..

– Что поблизости есть какая-то разновидность мобильного устройства 3G.

– Так оно и оказалось?

– Да. Беспроводная снабженная микрофоном камера-отверстие, спрятанная в скворечнике на высоте пяти метров от стеклянной пластины.

– О черт… – Тувессон почувствовала приближение головной боли. – Значит, он знает, что мы нашли Шмекеля.

– С наибольшей вероятностью, да. Это также объясняет, почему он все время опережает нас на шаг. Если он разместил там камеру, у него, черт возьми, где угодно могут быть камеры. Возможно, он точно знает, как продвигается расследование. Например, он теперь знает, что я нашел…

Муландера заглушил еще один поезд, который ехал в другом направлении.

– Подожди, я тебя не слышу, – закричала Тувессон и обнаружила, что Ингела Плугхед плачет, уставившись на рельсы. – Эй! Ингела, в чем дело? Что-то случилось? Это из-за поездов? Это от них вы… – она положила руку Ингеле на ногу.

– Не трогайте меня! Не трогайте, я говорю! – она сбросила руку Тувессон, словно та была смертельной заразой, и попыталась отодвинуться от нее как можно дальше.

– Хорошо, спокойно. Спокойно. Я не прикоснусь к вам. Обещаю, – она подняла обе руки вверх. Но паника у Ингелы никак не проходила. Плача, она переводила глаза то на открытый бардачок, то на наушники в ухе Тувессон, то на добродушное лицо Муландера на дисплее мобильного. – Ингвар, я должна закончить. Я перезвоню.

Она вынула из ушей наушники и повернулась к Ингеле, которая задыхалась и обливалась потом.

– Я хочу назад. Назад в больницу.