Стефан Анхем - Жертва без лица [litres]

– Да, мы заказали напитки, и через какое-то время я почувствовала себя немного странно. У меня закружилась голова.

– Что-нибудь еще, раз мы уже здесь. Любая деталь, пусть совсем незначительная. Иногда достаточно одной мелочи, чтобы восстановить всю картину. Во что вы были одеты, например?

– В черные джинсы и белую блузку с завязками вокруг талии.

– А туфли, высокие каблуки?

– Я никогда не надеваю высокие каблуки. Даже не знаю, как в них ходить. Нет, на мне были мои обычные босоножки, которые я ношу всегда, – сказала Ингела, продолжая осматриваться.

Тувессон издали наблюдала за ней. Риск сказал, что она была одной из самых любимых в классе и единственной, кто защищал Клаеса. Такое требует как смелости, так и определенного характера. Этот образ совсем не соответствовал тому человеку, на которого она сейчас смотрела. Даже если не принимать во внимание недавнее насилие над ней, от нее веяло чем-то тяжелым и серым. Вообще-то она была довольно симпатичная. Но висящие волосы мышиного цвета, удобные туфли и лицо без косметики, да и весь ее облик, говорили о том, что этот человек утратил надежду.

– Вам было хорошо? В смысле, до того, как все пошло не так.

– Что значит хорошо? – Ингела пожала плечами. – Обычно я иду в основном за компанию. Надо держаться за тех немногих друзей, которые еще остались.

– Вы потеряли много друзей?

– Не то чтобы потеряла. Сами знаете, как это бывает. Люди отдаляются друг от друга, живут каждый своей жизнью, и не успеешь по-настоящему понять, как получилось, что прошло слишком много времени, и ты уже не можешь просто так позвонить и сказать «привет».

Тувессон кивнула. Ей это было знакомо, и она прекрасно понимала, о чем говорит Ингела. Разница только в том, что у большинства других людей появлялись новые друзья.

– Нам лучше уйти отсюда. Я все равно больше ничего не вспомню.

Ингела направилась к выходу, и Тувессон помогла ей съехать по трапу.

– Вы совсем не помните, что было, когда вы вышли?

– Нет, я же сказала, хотя нет, погодите… – Она остановилась прямо на середине трапа и посмотрела на воду. – Точно, мне показалось, что я упаду в воду, и я обеими руками схватилась за поручни.

– Вот так? – Тувессон взялась за поручни, и Ингела кивнула. – А что потом? Что случилось потом?

Ингела пожала плечами и задумалась.

– Она была синего цвета. Машина, она была синего цвета. Немного темнее, – она показала на синюю машину, проехавшую мимо.

– Значит, рядом остановилась машина синего цвета?

– Нет, она уже здесь стояла, и кто-то подошел и помог мне. Сначала он показался мне сильным и надежным, а я так боялась упасть в воду. Но потом мне стало страшно.

– А почему?

– Он так крепко держал меня. Я попыталась высвободиться, но он был гораздо сильнее и затолкал меня в машину.

– Вы можете его описать?

– Я так и не увидела его лица.

– Тогда фигуру. Высокий, толстый или…

– Не знаю. Нормальный.

– Возраст?

Ингела задумалась.

– Средний… или не знаю. Но я помню, что машина была синей.

– А вы не помните марку?

– Нет, в наше время все машины похожи друг на друга.

Тувессон достала свой мобильник и отыскала в нем более или менее свежую фотографию Сета Корхедена, которую Утес нашел в сети, и показала ее Ингеле Плугхед. – Это он?

– Это же Сет Корхеден.

– Да, я знаю, но это не он помог вам сесть в машину?

– Откуда мне знать, если я его не видела?

Тувессон прекратила расспросы и подкатила Ингелу к машине. Пора было ехать дальше.

У Дуни Хоугор все еще болел низ живота, а прямо над лобком от его пальца появился большой синяк. Больше она никак не пострадала. Физически. Настоящую боль она испытывала от унижения, которое проникало в нее все глубже, хотя произошедшее было всего лишь демонстрацией власти самца с подрезанными крыльями.

Она прокрутила в голове все свои возможности. Заявление о сексуальном домогательстве приведет к тому, что каждый будет говорить свое. К тому же она добровольно впустила Слейзнера в квартиру, и подделка его подписи не будет способствовать достоверности ее показаний.

Альтернатива этому – месть. Она могла бы связаться с его женой или «Экстра Бладет» и все рассказать. Или заманить его в западню.

Но она забраковала все идеи и решила, что лучше всего выжидать и высоко держать голову. Он преследовал цель унизить ее и поставить на место. Самым эффективным будет показать ему, что он не преуспел. Что она сильнее. Сильнее его.