Дамир Берхеев - В поиске индиго [СИ]

— Детектив, с Вами все в порядке? — завязывая потуже пояс халата, спросила девушка.

— Да, — отстранено ответил Фитцжеральд, затем взял себя в руки и вновь вернулся к насущным проблемам. — Я разговаривал с миссис Фитч — она рассказала мне, что после трагических событий хотела перевести своих детей в соседнюю школу, но оказалось и там случились пропажи учеников. А что Вы слышали об этих происшествиях?

Девушка не раздумывая ответила:

— Честно говоря, я не в курсе событий в других школах… Марсель, как и я, как и Мишель, учится в Мавританской школе. В принципе, если не считать Паулюса и этого, как Вы говорите, трагического случая, меня в ней все устраивает: во-первых, я знаю всех учителей, во-вторых, школа находится вдали от проезжей части, в-третьих, недалеко от нашего дома… Лучше и не пожелаешь.

Дезири встала и направилась к кухонному шкафу, приготовила два стакана, в один из которых налила солнечный виски, затем достала из холодильника сок и кубики льда и наполнила апельсиновым напитком второй стакан. Одновременно она отвечала на вопросы детектива:

— Насчет Паулюса… — подчеркнул в своем блокноте его фамилию Алекс. — Он так же работает в Мавританской школе?

— Нет, — отдавая стакан с виски, ответила девушка. — Насчет него уточните у его дяди-директора. Но я точно знаю, что он уволился. Этот громила нигде не задерживается. В «Ломпаке» он продержался не больше года.

Детектива словно ударило молнией:

— А кем он работал в психбольнице?

— Вроде охранником… Я многое узнала об этом монстре, за время обучения в школе… Представляете, как чокнутый охраняет чокнутых, — отпивая сок, с усмешкой сказала Дезири.

Она медленно наклонилась, демонстративно ставя стакан на пол рядом с диваном. Из халата, словно напоказ выпирали груди с виднеющимися сосками цвета спелой вишни. Вьющиеся локоны, будто кудри распустившейся березы, спадали с ее шоколадных плеч. Заметив реакцию наблюдавшего, который был больше похож на статую, нежели на человека, она спросила:

— Детектив, мне кажется, на Вас нашел паралич…

Фитцжеральд и впрямь ничего не мог с собой поделать — он просто остолбенел, сидя на диване. Дезири встала напротив него и как рождественский подарок сняла с себя обертку в виде розового одеяния. Жилистые руки говорили о приобщении к спортивному образу жизни, ее груди со стоящими сосками, в преддверии желанного секса, были наполненные возбуждением и приобретали округлые формы. Между ног девушки прорисовывался треугольник подстриженного лобка. Она сделала несколько грациозных движений и уже сидела на коленях детектива… ее ослепительная улыбка… ее нежная, как бархат кожа… ее порабощающие глаза цвета коричневых бриллиантов… ее аромат сладких духов… Казалось, что эта развратная разбойница ранее рассказывала не о себе, не о заботливой сестре, не о спортсменке с блестящей боксерской карьерой, не о девушке с тяжелой судьбой. Сейчас Дезири казалась распутной блудницей… дорогой распутной блудницей… желанной распутной блудницей.

Она будто отрывала его губы своими, будто хотела вырвать кусок плоти с его шеи. Покусывая, француженка начала его раздевать… Алекс мог только подчиниться. Покусывая его шею, грудь, живот, она опускалась все ниже и ниже… дойдя до заветного — она расстегнула его брюки и, облизнув стоящий фаллос, несколькими толкательными движениями проглотила его. Фитцжеральд тихо застонал, наслаждаясь состоянием эйфории. Дезири продолжала проделывать подобные движения, то посасывая, то облизывая его фаллос в течение пяти минут. Ее золотые волосы кудри лежали на бедрах, обездвиженного детектива.

«О, Боже… Что она творит…»

Как следует, намочив член, она облизнула свою ладонь и провела ею по своему лону. Затем девушка села на стоящий, как стальной кол, фаллос. Она поднималась и насаживалась вновь и вновь, не сбавляя темпов, и это больше походило на изнасилование мужской особи. Фитцжеральд ничего не мог поделать… в принципе он и не хотел. Дезири меняла позы, то оказываясь спиной к партнеру, то лицом, то боком, каждое проникновение в святая святых сопровождалось стонами и криками. Алексу казалось, что он причиняет ей боль, но увидев опрокинутую голову и улыбку на лице развратного ангела, становилось ясно, что из нее выходит бес накопившейся страсти… В момент пика наслаждения он снял ее с себя и, грубо бросив на пушистый ковер, спрыснул семя на уже лежащую на полу француженку.

— Ты сумасшедшая, — тяжело дыша, произнес Алекс, все еще чувствуя дрожь в ногах.