Словно существовало какое-то противопоставление. Почему нельзя было добиться и того и другого? Сегодня я жалею, что не поставил под сомнение ту черно-белую картину, которую нарисовала мне Ульрика, что не настоял на своем, не добился правосудия.
Наше предательство по отношению к Стелле было непростительно.
Я подошел к первому попавшемуся подъезду на Тульгатан. Всего лишь взглянуть.
Может быть, за этой стеной сидит сейчас Линда Лукинд, бывшая сожительница Кристофера Ольсена? Кажется, Блумберг был уверен, что она имеет отношение к убийству.
Сердце застучало чаще, когда я стал читать фамилии возле домофона. Йербринг, Самуэльсон, Макка. Никаких Лукиндов.
Я двинулся к следующему подъезду.
По крайней мере, Линда Лукинд могла бы помочь мне понять, она могла бы рассказать мне о Кристофере Ольсене. Возможно, у нее есть какие-то мысли по поводу того, где он мог познакомиться со Стеллой и что между ними происходило.
У третьего подъезда я нашел, что искал. Лукинд, третий этаж. Я долго стоял, уставившись на это имя. Что я, собственно, затеял?
Я нажал на ручку двери. Закрыто. Наклонился, заглянул через стекло в подъезд. Что я ей скажу? Как смогу объяснить, кто я такой, не испугав ее? В ее глазах я буду выглядеть сумасшедшим. А что, если она вызовет полицию?
Снова проглядев список жильцов, я выбрал имя И. Янссон. Оно звучало дружелюбно. Я нажал на кнопку, и, когда старческий голос ответил: «Кто там?», я объяснил, что должен доставить букет цветов соседу, которого нет дома. И. Янссон тут же впустил меня на лестницу.
Возле лифта обнаружилась узкая мраморная лестница, по которой я и стал подниматься вдоль стен с нарисованными по шаблону ветвями деревьев и листьями. На третьем этаже я остановился и позвонил в дверной звонок.
Вспомнив визит к Мю Сенневаль, я задумался, как на этот раз обставить дело более удачно. Уже при посещении Мю Сенневаль я преступил границу дозволенного, а это еще более ужасное нарушение. Если выяснится, что я навещал Линду Лукинд… А что, если она опасна? В худшем случае это убийца, одержимый жаждой мести, а в лучшем — психопатическая лгунья, обвинившая своего бывшего сожителя в самых чудовищных вещах. У меня были все основания проявлять осторожность.
Когда дверь распахнулась, я попятился. Неужели это она? Стоявшая передо мной женщина выглядела как фотомодель.
— Линда? — спросил я.
— Да.
Она с подозрением оглядела меня.
— Я хотел бы поговорить с вами.
— А вы кто такой?
Я указал на свой пасторский воротничок.
— Можно мне войти?
Она охнула:
— Что-то случилось? Надеюсь, не с мамой?
— Речь идет о Кристофере Ольсене.
Линла Лукинд сразу же успокоилась.
— Хорошо, — проговорила она и впустила меня в квартиру. — Но я уже сказала, что не хочу быть замешанной в этом деле.
Квартира у нее была светлая и просторная. Стену между гостиной и спальней украшала символическая карта мира, а на полу под ней стояла ваза высотой в метр в виде бутылки с одинокой лилией. На полке было несколько книг по фитнесу, втиснутых между разноцветными декоративными слониками. Все это освещалось светом гигантской люстры современного дизайна.
— Мы можем присесть? — спросил я и указал на обеденный стол, стоявший возле французского балкона.
— Зачем? Чего вы хотите?
Она остановилась на пороге, уперев руки в бока.
— Я представляю семью Ольсен, — сказал я и выдвинул сам себе стул.
Теперь мне казалось, что план существовал с самого начала. Мне оставалось лишь привести его в исполнение.
— Я же сказала, что больше не желаю иметь ко всему этому отношения.
— Пожалуйста, присядьте на минутку, — попросил я. — Я пришел потому, что семья имеет право все знать.
— Какая семья? Маргарета?
— Именно, — поспешно кивнул я. — Кристофера больше нет. Мы хотим лишь одного — чтобы стала известна правда.
— Что вы имеете в виду?
Само собой, я и не ожидал, что она тут же сознается в убийстве, но наблюдать ее реакцию было интересно. Мне всегда неплохо удавалось определить, когда человек лжет.
— Что произошло между вами и Кристофером? — спросил я.
— Я уже все рассказала в полиции.
— Вы не могли бы рассказать еще раз? — попросил я.
— Эта женщина-полицейский, Агнес Телин, она мне не поверила. Я попыталась добиться, чтобы ее заменили, но меня просто никто не стал слушать.
Линда Лукинд, вне всяких сомнений, была привлекательной женщиной, однако за гладкой кожей и правильными чертами лица угадывалось и нечто другое: забитость и нерешительность. Сколько ей? Двадцать два? Двадцать три? Я мог бы с уверенностью сказать, что она рассказала не всю правду, однако я был почти уверен, что она не тот хладнокровный убийца, которого я себе представлял.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу