Анна Данилова - Неаполитанская кошка

— А я еще подумала тогда, как же быстро идет процесс регенерации, как быстро затягиваются послеоперационные швы. Хотя… Он мне не давал даже посмотреть на эти швы… Бинты под пластырем были чистые, сухие, он сказал, что все хорошо заживает. Он разыграл меня… Какой странный способ знакомства…

— Жаль, что он погиб… Такой красавчик был. Если бы ты не среагировала на него тогда, не клюнула, не повелась, если бы он не понравился тебе и ты не так часто заглядывала в его палату, то я бы сама с удовольствием поухаживала за ним…

— Томка… — я улыбнулась, и улыбка вышла печальной. — Но подожди… Ты хочешь сказать, что Алекс вот так запросто уговорил Лару инсценировать операцию? Тебе что-нибудь об этом известно?

— Нет. Ничего больше не знаю. Да ты сама ее спроси. Она расскажет, я в этом просто уверена.

После такого разговора я уже не могла не искать Лару Трофимову. И нашла ее спящей на кушетке в закутке за ширмой в ординаторской.

Она, укрытая собственным бирюзовым халатиком, сладко посапывала во сне, повернувшись лицом к стене.

Тонкие форменные штанишки ладно смотрелись на ее аккуратных бедрах и круглом задке, а маленькие ступни в белых носочках выглядели почти трогательно. Русые кудри в живописном беспорядке рассыпались по подушке.

Большая любительница итальянских духов, она благоухала цитрусовым «Moschino, I love love».

Беременная мама трех детишек, она выматывала себя на работе, получая от этого какой-то свой, собственный кайф. Сильная, целостная натура, мы все уважали ее и называли нашей «прекрасной Ларой».

Я простояла несколько секунд, решая, разбудить ее или нет, как она сама проснулась, видимо, сработало профессиональное чутье, и спросила тихо, не поворачивая головы:

— Какого черта?

— Лара, это я, Зоя.

Она тотчас вскочила и села на кушетке. Уставившись на меня, она машинально приводила себя в порядок.

— Зойка, напугала меня… Ты чего? Решила заглянуть на огонек? — И тут она улыбнулась. — Ну, привет, что ли.

Встала, и мы обнялись.

— Хотела тебя спросить…

Вероятно, я так посмотрела на нее, что она сразу поняла, о чем пойдет речь. Может, с тех пор как она помогла нам с Алексом познакомиться, она, видя меня, всегда вспоминала эту историю.

— Он очень хотел с тобой познакомиться.

— Вот так, с улицы пришел и попросил?

— Нет, мой муж из их компании, они вместе с преферанс играли. Я иногда заходила, чтобы забрать Диму. Мы были знакомы хорошо, понимаешь? И я не могла ему отказать.

— А тебе не показалось, что это очень странный способ знакомства? И вообще, откуда он меня знал? Где увидел? Он ничего не рассказывал? Как-то же он меня где-то высмотрел…

— Нет, подробностей я не знаю.

— Лара, но согласись, это очень странный способ знакомства.

— Да, я тоже ему об этом сказала. Но он тогда сказал что-то про судьбу… Да Алекс вообще был большим чудаком. Веселым чудаком. А теперь вот и Алика тоже нет… — Я увидела, как ее глаза стали наполняться слезами. — Они мрут как мухи, Зоя.

— Кто?

— Умные мальчики.

Даже поговорив с Ларой, я не успокоилась. Только еще больше запуталась.

У меня появилась потребность уединиться и вспомнить нашу с ним первую встречу, разговоры. Теперь, когда я узнала так много всего интересного и необычного, наше знакомство уже выглядело совершенно в другом свете. Да, иногда у меня было такое чувство, будто бы я его где-то видела.

Я даже, кажется, как-то сказала об этом, но Алекс никак не отреагировал. Значит, лукавил.

— Ты не жалеешь, что познакомилась с ним? — спросила меня Лара. — Ты была с ним счастлива?

Да я и сейчас счастлива, подумала я. Но на всякий случай, чтобы уж все до конца прояснить, спросила:

— Эти царапины, как ты говоришь, порезы… Они были, получается, совсем неглубокими? Я почему спрашиваю… Как-то уж быстро зарастали…

Я, медсестра, я великое множество раз видела эти едва заметные шрамы, и точно знаю, что они были, были! Но там, в Неаполе, на животе мужчины, которого я считала своим мужем, их не было. Совсем.

— Как ты думаешь, со временем они могли совсем исчезнуть? — спросила я и тут же пожалела об этом.

Возможно, будь Лара в другом настроении или по какой-нибудь другой причине, она, может, и зацепилась за этот вопрос, спросила себя, зачем я спрашиваю ее об этом.

Вопрос действительно был на редкость глупым, тупым, бессмысленным, если учесть, что Алекса как бы не было в живых.

Но Лара, видимо, в этот момент уже думала о чем-то своем, возможно, о предстоящей операции или о своих детях.