Лариса Соболева - Я вернусь, когда меня не станет

— То есть ты хочешь бросить деда Тему? Без тебя он быстро сдаст, да и я уже не могу обходиться без твоей помощи.

Ну и тугодум! Она ему об одном, он о другом, как глухарь! Гоша просто взбесил Ирину, но кричать на человека, у которого просишь помощи, как-то нехорошо, однако она нашла жесткий и в то же время необидный тон:

— Я разве сказала, что собираюсь уехать навсегда? Командировка — явление временное. Мне нравится моя работа, жить здесь тоже нравится, я люблю деда Тему, он стал родным, а еще чувствую себя здесь нужной, полезной. Тут все проще, понятней, безопасней… И все же я осталась ни с чем — меня ведь нет. А я хочу быть и не бояться выйти за границы деревень… хочу вернуться к самой себе… Неужели ты меня не понимаешь?

Трудно поспорить с ее желанием, а хотелось, да только Георгий не нашел весомых аргументов, чтобы уговорить не… Ключевое слово, даже не слово, а маленькая частица — НЕ, меняющая значение: нельзя, невозможно, ненужно, неосуществимо! Ирина и слушать его не станет, следовательно, у него выбора, как такового, нет.

— Ладно, — нехотя сказал он. — Квартирой я тебя обеспечу, платить не придется — уже плюс. Мой дед подарил, когда я из армии пришел, купил в новом районе, три комнаты. Скажи, неужели не боишься? Второго шанса выплыть у тебя не будет.

В ответ она улыбнулась, хитро прищурив глаза:

— Но меня же нет. Никто не ждет, что я вернусь с того света.

Минута в минуту он вошел в здание прокуратуры, спросил у скучающего мужика (то ли охранника, то ли вахтера), как пройти к следователю, тот кинул встречный вопрос:

— К какому? — Видя, что молодой хлыщ не въехал, уточнил: — Фамилия следователя?

— А! — дошло до Шубина, и он полез во внутренний карман плаща, из которого достал сложенный вдвое лист. — Вот тут…

Прочитав, мужик покивал:

— Налево по коридору в самом конце.

Даниил шагал широко и уверенно, полы длинного плаща отставали от него — так решительно и быстро он шел к кабинету. Открыв дверь под номером 15, одновременно спросил: «Можно?» и сразу переступил порог. Разочарованию Даниила не было конца, что отразилось на холеном лице.

Во-первых, кабинет напоминал… как бы это сказать… конуру, слишком мал, тесен и не соответствует магическому слову, от которого преступники приходят в священный трепет и первобытный ужас, — «прокуратура». Самое замечательное в кабинете — две вещи: окно, оно большое, и непривычно высокий потолок, здание-то старое. Обшарпанные два стола и такие же не новые стулья — вот и вся мебель, кстати, на окне даже паршивой шторки не висело. Убого.

За столом у окна сидел паренек лет двадцати трех-пяти, аккуратненький, как новенький и дешевенький автомобиль, но симпатичный, с мальчишеской физиономией. За вторым столом у стены — о боже, старая, морщинистая тетка возрастом где-то до… ну, меньше ста, однако весом больше ста. Даниил двинул к парню, на ходу протянув листок:

— Я к следователю Л. Н. Гринбесу.

— Это я, — проскрипела пожилая дама прокуренным голосом, видать, всю жизнь пила и курила без перерыва. — Лидия Николаевна Гринбес. Присаживайтесь.

Даниил сел на стул, по-хозяйски закинул ногу на ногу, локоть уложил на стол, изучая следовательшу предвзято, мол, что заставляет женщин идти в профессию, где грязь и кровь? Лично он считает, ограничения есть, многие профессии не для слабого пола (который из кожи лезет вон, чтобы сравняться с полом сильным), в частности — следователь, политик, аналитик. Зачем заниматься тем, на что мозг не заточен? В современном прочтении его позиция называется мужским шовинизмом (ха-ха!), но ведь справедливости ради надо признать, правда на его стороне. Глядя, как мужиковатая баба пенсионного возраста с расплывшейся фигурой (точнее, отсутствием оной) что-то размашисто писала на листах, он молчал, его тонкие губы чуть-чуть исказила брезгливая улыбка.

— Итак, Даниил Романович… — подняла на него глаза тускло-серого цвета тетенька, то есть следователь. — Ваша жена Ирма Филипповна Шубина была застрелена в минувшую пятницу около девятнадцати часов вечера, точнее, без десяти. Примите наши соболезнования…

— Благодарю, — дежурно (как и она) кинул Даниил.

— Что вы можете сказать по данному убийству?

Он поднял плечи, опустив уголки губ вниз.

— Тогда вам придется ответить на наши вопросы.

Она передала листы парню за вторым столом, тот приготовился писать — вести протокол, догадался Даниил. Тем временем Лидия Николаевна Гринбес, положив руки на стол, переплела пальцы рук и вперила свои туманные глаза, окруженные припухлостями, в молодого человека напротив.