Лариса Соболева - Я вернусь, когда меня не станет

Стива остановил автомобиль у ворот особняка. Эдик, открыв дверцу и ступив одной ногой на землю, повернулся к Куприну, сказал с торжеством:

— У меня машина есть, не езжу на ней, потому что не хочу дать вам с Костей повод зубоскалить! Обойдетесь! Спасибо за доставку.

Что способна сделать с молодой девушкой всего одна ночь, проведенная в изоляторе? Многое! Способна переформатировать сознание, научить смирению и подготовить к даче показаний — это, собственно, основная цель.

Бедняжка Аллочка опустилась на стул совершенно раздавленная, безумно напуганная, растерянная, подавленная, взлохмаченная — что касается внешнего вида. Она низко опустила голову, словно хотела спрятаться от чужих глаз, которые пришли на нее посмотреть, и все — мужчины. Да, на допрос примчались Стива, Костя, Эдик, еще и конвоир у дверей. Девушке было невероятно стыдно из-за наручников на запястьях, звякающих при движении.

Из-за лени, а также потому, что не любила посещать СИЗО, Лидия Николаевна решила принять задержанную в своих тесных апартаментах. Конечно, девчонка не представляла никакой опасности, но наручники Гринбес не велела снять, они тоже оказывают психологическое давление. Лидия Николаевна смерила оценивающим взглядом девчонку, не растаяла от жалости, а сразу начала по-деловому жестко: записала имя, фамилию, отчество и отдала листы для ведения протокола. После она достала вышитые ленточки, разложила на столе и уставилась на Аллу, сказав вступительное слово, чеканя фразы, и задав первый вопрос:

— Прошлый раз ты меня водила за нос, и это сыграло не в твою пользу. Ты девочка большая, совершеннолетняя и несешь полную ответственность за дачу ложных показаний. Тебя пока не помещали в СИЗО, после которого ИВС покажется комфортным гостиничным номером. Поэтому предупреждаю заранее: никакой лжи! Иначе уголовное дело и нары в СИЗО я тебе обещаю, плюс за соучастие получишь срок. Надеюсь, мы договорились?

Не поднимая головы, Алла кивнула несколько раз. Что ж, превентивные меры, кажется, подействовали, Лидия Николаевна могла начать допрос:

— Эти ленты вышиты тобой, так? (Девушка снова кивнула.) Кто купил у тебя ленту для Аркадия Резникова? Только не говори, будто не знаешь, не помнишь…

— Я просто отдала ее. Подарила.

— Но не ему. Не думаю, что он с тобой тесно дружил, но… нравился?

— Сначала — да, потом — нет.

— Алла, с твоей макушкой разговаривать как-то не комильфо, подними голову и смотри на меня.

Девушка выпрямилась и подняла голову, затем покрасневшие глаза — вид жалкий, мордочка заплаканная… Да кто ж виноват? Влезла в историю по глупости, потом лгала, чтоб себя выгородить и, может быть, не только себя, теперь сидит в наручниках и ревет.

— Лента застирана, значит, вышита давно… — заметила Лидия Николаевна. — Выходит, Аркадия ты знаешь не три месяца, как говорила мне.

— Лет пять, — призналась Алла.

— Кстати, как его настоящее имя? Паспорт на имя Резникова Аркадия фальшивый, его зовут…

— Лебедко Валера.

— С Ирмой его знакомила ты?

— Да. Меня попросили…

— Кто? (Алла опустила глаза, губы ее задрожали.) Просила женщина, так?.. Алла, ты покрываешь убийцу… Будешь молчать, пойдешь как соучастница!

Девчонка давилась рыданиями, вздрагивала, от напряжения зажмурилась. Если Стива с Костей привыкли ко всякого рода реакциям, потому оставались спокойными, то Эдик занервничал, заерзал на стуле, его доброе сердце тронула жалость. Лидия Николаевна метнула в него такой взгляд Зевса в гневе, что он замер в неудобной позе. В этот момент раздался звонок, который она не хотела пропустить, потому бросила:

— Уведите подозреваемую, продолжим позже.

— Пожалуйста… — принялась хныкать Алла. — Отпустите меня… я никуда не денусь, приду, когда скажете… пожалуйста…

Нет, Лидия Николаевна махнула рукой, мол, не до тебя, и, дождавшись, когда ее вывели, включила громкую связь, положив смартфон на стол.

— Лидочка, это Тимофей Давыдович…

— День добрый. Что скажете?

— Ты присядь. А то новость у меня очень и очень странноватая…

— Да говорите же! Я баба крепкая, могу и стоя, и лежа, и вниз головой выслушать.

— Лида, ты уверена, что протокол подписывал Шубин Даниил?

— Конечно. Это было при мне. Или вы шутить изволите, Тимофей Давыдович? Я же вам подробно рассказала о следствии и проблемах.

— Не шучу я, а подготавливаю тебя психологически к необычному повороту… В общем, подпись на протоколе и подпись в банке неидентичны.