Мария Спасская - Девять жизней Николая Гумилева

— Да ну, Вера Васильевна, не выдумывайте, какая там оппозиция, — закуривая, чтобы скрыть волнение, с наигранным добродушием рассмеялся Семен.

Эсер Вилькин знал об оппозиции гораздо больше, чем разговорчивая мадам Сольская, но ни в коем случае не должен был показывать свою осведомленность. Не далее как неделю назад Семен обедал в Английском клубе. Гарри Тотенхейм сразу показался ему не в меру возбужденным, если можно так сказать о стопроцентном английском джентльмене с лишенным мимики лицом и арктически холодными глазами. В тот вечер чисто выбритые щеки Гарри окрасил едва заметный румянец, а обычно плотно сжатые губы змеились усмешкой.

Закончив партию в бридж, Тотенхейм не покинул по своему обыкновению клуб, а перешел из большой гостиной в малую — низенькую и грязную, куда обычно заглядывали проигравшиеся игроки, дабы пропустить успокоительный стаканчик дармового виски. Англичанин не бывал здесь никогда, считая посещение подобного свинарника ниже своего достоинства. И вдруг — почтил присутствием, что выглядело странно.

Когда Вилькин вошел в пустую темную залу, он не сразу заметил, что его любимое кресло занято, и, лишь приблизившись вплотную, увидел расположившегося в нем Тотенхейма. Английский посланник дремал, откинувшись на высокую спинку кресла. Полагая, что это всего лишь недоразумение и Тотенхейм не знает, что это его место, Вилькин устроился на низком табурете со стаканом адского пойла, глотнул обжигающую жидкость. И вдруг заметил, что Тотенхейм его разглядывает.

— Что вы думаете о лошадях? — не меняя позы и не открывая полуприкрытых глаз, сухо осведомился британец.

— Кой черт мне думать о лошадях, когда я продулся подчистую? — удивился Семен, даже не пытаясь скрыть прозвучавшее в голосе раздражение.

— И все же я хотел бы, чтобы вы, мистер Вилькин, взглянули на дивного арабского скакуна, которого я приобрел на днях. Скажем, завтра, часов в одиннадцать пополудни. Я встречу вас у ворот британского посольства и провожу в конюшню.

Вилькина передернуло от досады.

— Что за бред? С чего это я должен смотреть на вашего скакуна, когда я в лошадях ни черта не смыслю?

— Поверьте мне, сэр, вам просто необходимо увидеть этого красавца, — монотонно увещевал британец. — Если не придете, будете жалеть.

— Ну, если вы так настаиваете… — с сомнением протянул Семен, начиная кое о чем догадываться.

Заинтригованный, Вилькин явился к британскому представительству в назначенное время и в самом деле был препровожден Тотенхеймом на конюшни.

— Как вы понимаете, дело не в лошади, — убедившись, что поблизости никого нет, бесстрастно сообщил англичанин. — Я навел справки, и мне сказали, что Азраэль лучший в своем деле, а вы знаете, как с ним связаться. Вы знакомы, не так ли?

Эсер усмехнулся и уклончиво ответил:

— Приходилось встречаться.

Британец приблизился к Вилькину, приобнял его за плечи и повел в угол, к длинным, во всю стену, поилкам.

— Ни для кого не секрет, — понизив голос, говорил Тотенхейм, — что наследник Менелика Второго всей душой стремится к исламу, в то время как Абиссиния уже много столетий страна христианская. Не скрою, у Антанты [5] Антанта — военно-политический блок, союз России, Великобритании и Франции, сложившийся в 1904–1907 годах. свои интересы, и в наши планы не входит смена Абиссинией религиозной конфессии. Мы наметили человека, способного продолжить линию старого доброго Менелика.

Дойдя до поилок, британец остановился и замолчал, глядя на плотно пригнанные доски. В конюшне повисла тишина, нарушаемая лишь хрустом сена, что пережевывали крепкие челюсти хваленого арабского скакуна. Вилькин подождал и, не услышав продолжения, раздраженно обронил:

— Это вы хорошо сделали, что наметили человека. Всегда полезно подумать о будущем.

Англичанин неторопливо обернулся к собеседнику и снова монотонно заговорил, рассматривая переносицу Семена.

— Тут, мистер Вилькин, имеется одна тонкость. В этой варварской стране существуют свои традиции, пусть нелепые, однако с ними приходится считаться. Абиссинцы вообразили, будто бы их императоры ведут свой род от царя Соломона и царицы Савской. Наш же ставленник состоит лишь в очень отдаленном родстве с библейским царем и потому по местным обычаям на трон претендовать не может. Ибо существует строгая очередность, и наш человек в этой очереди отнюдь не первый. У нас имеются серьезные опасения, что абиссинцы нашего человека могут не принять. Вот если бы у него оказался символ власти — кольцо Соломона, передающееся от одного монарха к другому и свидетельствующее о праве раса [6] Рас ( эфиопск .) — титул члена царской фамилии. Тэфэри Мэконнына на абиссинский трон…