Журнал «Искатель» - Искатель, 2019 № 01

— Ну, что там происходит? — спросил нетерпеливо начальник Бутырки. Отстранив Григория, он посмотрел в глазок. — Боже мой! — туг же воскликнул он. — Как я и предполагал, трупы пришли в себя, и тот, здоровый, уже на ногах. Он сводит счеты с Жирафом.

— Он может его задушить! — обеспокоенно произнес Григорий. — Надо вмешаться. Скорее открывайте камеру.

— Ишь ты какой шустрый! — воспротивился начальник СИЗО. — Одно дело — убийство зэка зэком, но совсем другое — убийство зэком следователя. Ты что же, молодой человек, хочешь, чтобы с меня погоны сняли? Хватит эксперимента с Алиджановым. Считай, тебе здорово повезло, что маньяк не бросился на тебя. Но во второй раз все может быть иначе.

Тут свое веское слово сказал Соколов:

— И все же, Александр Семеныч, открой. Мы же не можем допустить, чтобы при нас произошло убийство. Открывай. Мы вместе с Григорием войдем.

— Ну что ж, Василий, смотри, под твою ответственность, — недовольно буркнул полковник и подал знак Дубову.

Старший прапорщик отпер замок.

Первым в камеру вошел Григорий. Он увидел, что Жираф с багровым лицом из последних сил отбивается от душащего его Боксера. Еще минута — и все будет кончено. Григорий кинулся к душителю с намерением оттащить его от жертвы и надеть на него наручники. Но немного не успел. В руке Жирафа сверкнула заточка с длинным узким лезвием. Он ударил ею Боксера в живот и, нырнув под руки Григория, отскочил в сторону. Смертельно раненный сокамерник, замерев на месте с вытянутыми руками, постоял некоторое время, словно в задумчивости, а затем как подкошенный упал на спину, широко раскинув руки: из живота его торчала рукоятка заточки, обмотанная синей изолентой. И вдруг, к изумлению вошедших в камеру и зэков, правая рука поверженного Боксера поднялась и выдернула заточку из живота. На короткое время из раны небольшим фонтанчиком ударила густая, черная как деготь жидкость, заливая майку Боксера и цементный пол. Неожиданно эта странная жидкость перестала фонтанировать. Неподвижная серая маска лица Боксера ожила и исказилась к гримасой мученического страдания. Опершись левой рукой о пол, а правой сжимая заточку, Боксер стал подыматься.

Неописуемый ужас охватил присутствующих. Все стояли словно парализованные, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Какая-то гипнотическая сила исходила от этого живого трупа. Между тем Боксер поднялся и, угрожающе покачивая заточкой, стал отыскивать затуманенным взглядом своего обидчика.

Жираф, побледневший как мел, опустился на четвереньки и пополз вдоль стены, стараясь не попасть в поле зрения Боксера. Однако преследователь скорее почувствовал его, чем увидел, и медленно пошел за ним. Заметив, что Боксер преследует его, Жираф стал портить воздух.

Григорий, осознав трагичность создавшейся обстановки, сделал над собой усилие и, подскочив к Боксеру, резко ударил его в подбородок. Ноги у Боксера подкосились, и он кулем свалился на пол. Не медля ни секунды, Григорий откинул ногой упавшую заточку и, без особого труда заломив руки Боксера за спину, защелкнул на его запястьях наручники. Не успел Григорий выпрямиться, как тягостную тишину камеры разрезал тревожный крик Соколова:

— Гриша, сзади!

Григорий резко обернулся и увидел надвигающегося на него с вытянутыми руками Колуна. На искаженное страдальческой гримасой землистое лицо его невозможно было смотреть без содрогания. Выпрямившись, Григорий сделал шаг в сторону, как бывало на ринге при уходе от столкновения с противником, и резко ударил Колуна в челюсть своим коронным справа. У Колуна подкосились колени, и он распластался на полу, уставившись бессмысленным взглядом в грязный потолок камеры. Григорию понадобилось всего несколько секунд, чтобы надеть на него наручники, услужливо протянутые начальником Бутырки.

— А теперь их надо связать вместе, — выдохнул устало Григорий и требовательно посмотрел на полковника: — У вас найдется веревка?

Повисло молчание. Все замерли и молча с отупением пялились на Гришу, который казался единственным живым участником этих жутких событий. Никто даже и не пробовал прийти ему на помощь или что-то предпринять. В тишине только слышалось тяжелое дыхание присутствующих и хрипы и стоны поверженных «зомби». В углу нервно всхлипывал Жираф…

Первым пришел в себя Волков.

— Веревку? Сейчас организуем, — суетливо ответил он, еще больше зауважав Григория. Затем отыскал строгим взглядом Дубова и поманил его пальцем: — Иди сюда, голубчик. Сними свой брючный ремень и свяжи наручники.