Борис Воробьев - Искатель, 2019 № 02

Затем он затаился на некоторое время, но никто не заметил исчезновения средств. Он вывел деньги еще раз, потом еще, притупляя чувство опасности, но полученные цифры были несоизмеримы с риском. Работая в одиночку, он был обречен довольствоваться сравнительно небольшими суммами, рискуя собственной свободой. Ему нужен был человек из отдела компьютерной безопасности, причем второго шанса у Ремина не будет. Он стал приглядываться к ребятам, работавшим этажом ниже, ходил к ним пить кофе, слушал их специфические анекдоты и смотрел во все глаза. Выбор его пал на Гурского, самого старшего в отделе по возрасту, работавшего там дольше всех, но не продвинувшегося по служебной лестнице из-за нелюдимости и замкнутости. Ремин видел, как Гурский брал по несколько печений из общей тарелки и никогда не покупал чай или кофе для комнаты отдыха, как искажалось гримасой ненависти его лицо, когда кто-то рассказывал о какой-нибудь крупной покупке или поездке на отдых. Ремин понял, что человек с такими холодными непроницаемыми глазами сможет ему помочь.

Звонок. Ремин посмотрел на экран — незнакомый номер.

— Это я, — сказал Гурский. — Как оно?

— Нормально. — ответил Ремин, — откуда звонишь?

Гурский хрипло дышал в трубку, как будто только что пробежал полумарафон.

— Не волнуйся, — сказал он, — нашел тут таксофон. Ну что, все тихо?

— Пока да, — ответил Ремин, часто моргая. От долгого сидения все мышцы затекли. Опять появилось ощущение, что его затылок обшаривает требовательный взгляд. Он крутанулся в кресле, но из его окна не было видно даже верхушек деревьев, все-таки седьмой этаж.

— Отлично, — сказал Гурский, — ну, бывай.

— Пока.

В трубке квакнуло, и голос Гурского пропал.

Ремин положил телефон. Дальнейшие воспоминания были Ремину неприятны, там были только ссоры с Кристиной, возрастание украденных сумм, разлад с самим собой и проблемы, которые им с Гурским создал Крылов. Денег становилось все больше, но это не приносило Ремину ощущения счастья и гармонии. Ежедневное притворство, ожидание разоблачения издергали его, начались проблемы в семейной жизни. Он замыкался в себе, не общался с женой и дочкой. Запираясь в комнате, мелкими глотками пил водку, стараясь не думать о том, что будет дальше. Он подозревал, что у Кристины появился другой мужчина, но прямых доказательств не было. Строительство загородного дома продвигалось быстро и требовало все больше денег. Ремин погрязал в водовороте махинаций, умолчаний и пьянства, не в силах противостоять собственной жадности, разъедающей жизнь подобно кислоте.

Гурский, скрытный и немногословный, приспособился к ситуации лучше, возможно, потому, что меньше рисковал. Он купил небольшой, готовый к проживанию дом в пригороде, а прочие деньги бережливо откладывал; но и он увяз в махинациях очень плотно, и, как бы ни пытался заметать за собой следы, выявить его участие можно было достаточно просто.

В один из ничем не отличавшихся от других дней Ремин проснулся и не обнаружил дома ни жены, ни дочери, лишь записку на чисто убранном кухонном столе. Кристина писала, что больше не в силах выносить такую жизнь. Странно, но тогда Ремин почувствовал облегчение. Ситуация сдвинулась с мертвой точки, он тоже устал от той черной дыры, в которую превратилась его жизнь.

Тем же утром, уже в офисе, в его кабинет зашел Крылов. Ремин плохо его знал. Хотя Крылов работал достаточно долго, их разговоры не заходили дальше приветствий и трепа в курилке. Крылов начал сразу, без обиняков заявив Ремину, что знает о его махинациях и дает три дня на то, чтобы вернуть деньги. Говорил он спокойно, размеренно. Создавалось впечатление, что речь он заучил наизусть и несколько раз репетировал. Ремин подумал, а что мешало Крылову заявить обо всем прямо сейчас, не давая никаких трех дней на исправление ситуации. Было ли дело в корпоративной солидарности или мнимой симпатии, которую Крылов мог испытывать к Ремину, но этим временем стоило распорядиться с умом. Ремин вышел из кабинета, чувствуя, что именно такой встряски ему не хватало, тело налилось силой, и от вялости, которая одолевала его последние месяцы, не осталось и следа. Приемная была пуста, Ремин подошел к телефону и позвонил Гурскому.

— Через десять минут на парковке, — сказал он и повесил трубку.

Гурский был хмур, ему не понравилось, что его оторвали от компьютера. Ремин в нескольких выражениях обрисовал ему ситуацию. Гурский пожал плечами.