Стасс Бабицкий - Ч. З. Р. Т.

— Опять мимо… — Куманцов закрыл окно, чтобы шум улицы не отвлекал от раздумий. — Зять председателя, племянница министра. Такие влиятельные персоны в этом деле фигурируют, что поневоле начнешь в заговор верить… Чур, меня! Но мы снова отвлеклись от письма. От дома Синельникова безумец поехал дальше в Стрельну?

— Так точно‑с!

На этот раз Лаптев не вскакивал, потому что устал. От хронического недосыпа буквы расплывались перед глазами, но он самоотверженно продолжил читать черновик:

— «После этой странной выходки Сомов поехал дальше, в Стрельну. Но через пару верст извозчик заметил, что его пассажир затих. Это настораживало, ведь прежде тот бормотал без умолку. Кучер обернулся и завопил от испуга: глаза Сомова сверкали в темноте, как у дикого кота…» Здесь я в скобках поясняю для господина Мармеладова, что это точная цитата из показаний возницы… «Седок с глухим рычанием набросился на извозчика, тот не ожидал подобной прыти от тщедушного старика и даже руки не поднял, чтобы защититься. Сомов оглушил его ударом в висок и выбросил в канаву на обочине. Сам развернул коляску, помчался обратно в Петербург, нахлестывая лошадей и выкрикивая дурным голосом бессвязные фразы…»

— Постой! — воскликнул начальник сыскного отделения, не желая упускать мимолетное озарение. — Как же возница увидел, что коляска поехала в город? Он же без сознания в канаву свалился? Я понял… Это он Сомова пришиб, а после байку придумал про нападение. Сходится?

— Увы, нет, — покачал головой следователь. — Кучер не местный, псковской, всего за неделю до того приехал в столицу на заработки. Экипажем и лошадками дорожит как родными детьми. Даже, пожалуй, больше. Не стал бы он в коляске своей убивать. Куда проще было завезти жертву в лес, да там и бросить тело.

— Но откуда он узнал, что Сомов поехал не в Стрельну, а в Петербург?

— Догадался. У коляски колесо приметное, с двумя трещинами. А при развороте остался четкий след. Посмотрел и сразу понятно, в каком направлении искать.

— Так ведь это уже ближе к полуночи происходило! — не сдавался Куманцов, любивший разбивать в пух и прах чужие теории. — По‑твоему выходит, что извозчик разглядел следы? В темноте, а?

— Он сразу как оклемался от удара, остановил проезжавшее ландо. Господа не хотели притормаживать, мало ли чего удумал здоровенный мужик с окровавленной рожей. Но кучер бросился наперерез и повис на лошадиных мордах. Схватил фонарь, не спрашивая дозволения, и кинулся следы разглядывать… Да вы не сомневайтесь. Проверили залетного, сходится его история. Давайте уж докончим письмо? «Тело Сомова нашли в два часа ночи на окраине города. Он сидел в угнанной коляске, но совершенно голый. Судя по синякам на груди и ссадинам на голове, надворного советника незадолго до того сшибла упряжка. Судебный доктор подтвердил, что именно это послужило причиной гибели. Одежду так и не обнаружили, хотя два взвода городовых до утра обыскивали окрестности. В этом запутанном преступлении так много непонятного и необъяснимого, что следствие зашло в тупик и нуждается в вашей помощи…»

— Дальше можно не читать, — перебил Куманцов. — Пусть московский разумник пораскинет мозгами. Мы‑то уж сломали головы, а вопросов все одно больше, чем ответов. Если Сомова сбил проезжающий экипаж, то зачем труп усадили на облучок? Куда подевалась одежда этого безумца? Кто стоит за этим преступлением? И что означают буквы на газетной странице?

— Мне‑то откуда знать?! — лениво откликнулся Волгин, выныривая из тревожных снов. — А буквы эти — обычная белиберда. Сомов был больной на всю голову. Начнете искать в них смысл, сами умом тронетесь.

Статский советник отмахнулся от пьяного помощника и набросился на помощника трезвого.

— А ты отправил в Москву описание газеты?

— Лучше, — улыбнулся следователь. — Я послал господину Мармеладову саму газету.

— Вещественными доказательствами разбрасываешься? Она же приобщена к делу! А если этот сыщик, будь он неладен, сожжет конверт в камине, не распечатывая? Что я тогда скажу министру?

— Ой, да вам и так сказать нечего, — хмыкнул Лаптев, но увидев багровеющее лицо начальника, поспешил успокоить. — Не волнуйтесь, вещественное доказательство осталось у нас. Вот, глядите!

Он выдернул из папки сложенную вчетверо газетную страницу.

— Но я купил тот же самый номер «Петербургского листка», скопировал надпись, сделанную Сомовым, и вложил в конверт.