Наталья Александрова - Перчатка немецкого рыцаря [litres]

– Как всегда.

Верка налила Кузьминичне кофе с молоком, положила на тарелку два эклера. Взглянув на Арину, она спросила:

– А вы кофе будете?

– Нет, пожалуй! – ответила Арина, взглянув на мутную бурду в стакане Кузьминичны.

– Ну, как знаете…

– Люблю я эти пироженные! – мечтательно проговорила Кузьминична и откусила от одного эклера половину. – Так об чем ты, девушка, хотела со мной поговорить?

– Вот об этом. – Арина показала женщине листы с записями. – Ампутация правой кисти. Проведена в вашей больнице. Не помните этот случай?

– Так-то я плохо теперь вижу, – пригорюнилась Кузьминична. – Мне такое мелкое-то не прочитать. Ты мне, девушка, сама прочитай, что там написано.

– Тут написано, что в вашей поселковой больнице оказана медицинская помощь мужчине с резаной раной правой руки. Что ему произвели ампутацию кисти этой руки и дальнейшее лечение…

– Что-то у меня не только с глазами, с памятью-то тоже плохо стало! – проговорила Кузьминична жалостным голосом. – У меня, девушка, такая-то пенсия маленькая, что просто слезы… Пирожное лишний раз не купить, а я эти пироженные страсть как люблю… От сладкого, говорят, память лучше становится…

– Нет вопросов. – Арина протянула Кузьминичне купюру. – Как, теперь припоминаете?

– Что-то вроде припоминаю! – Кузьминична прищурилась. – А что ты, девушка, свое пироженное не ешь? Очень оно хорошее! И для здоровья, говорят, полезное.

– Спасибо, я не хочу.

– Насчет фигуры, что ли, беспокоишься? Так тебе еще беспокоиться рано. Ну, твое дело. Так тогда я его съем. Мне-то насчет фигуры беспокоиться поздно…

– Конечно, угощайтесь. Если хотите, я еще закажу.

– Закажи, девушка, закажи!

Арина мигнула Верке, и та немедленно принесла тарелку с еще двумя эклерами.

– А я, кажется, и правда припоминаю… – начала Кузьминична, – привезли его ночью, подобрали на дороге, без всяких чувств лежал, кровью почти что истек. Рука у него – прямо как будто собака отгрызла. Ему поэтому уколы сделали от бешенства. Ну, попозже, конечно, сделали, когда уже кровь остановили. Сперва-то думали, как бы жизнь спасти, а то он совсем уже плох был, еле-еле пульс прослушивался. Хорошо, вовремя успели привезти, да доктор хороший дежурил, Федор Константинович. Доктор его, как это… стабилизировал, кровь остановил, хотел было ему и руку спасти – да не удалось, там уже нагноение пошло, и заражение крови могло начаться. Сепсис по-научному.

Кузьминична гордо взглянула на Арину – мол, еще помню научные слова – и продолжила:

– Он уже бредил, совсем плох был, про какую-то Лаврушу все время говорил, так что пришлось руку отнять, пока заражение дальше не пошло. Ампутировать то есть. Всю кисть, и еще вот посюдова… – Кузьминична показала на своей руке часть повыше запястья, потом спохватилась, хлопнула себя по губам: – Что же это я, нельзя на себе-то показывать… Примета очень нехорошая…

– Значит, вы говорите, собака ему руку отгрызла?

– Нет, это мы только сперва так подумали… Потом-то доктор сказал – не похоже… не такой у него характер раны. Когда собака или другой какой зверь – рваная рана получается, иначе выглядит, а тут будто тупым ножом отрезано…

– Вы говорили, что он в бреду про кого-то говорил? – напомнила Арина.

– Да, все про какую-то Лаврушу… Все «Лавруша», «Лавруша»… Это, говорит, Лавруша…

– А может быть, не Лавруша, а Лаврушин? – севшим голосом спросила Арина, ей вдруг стало трудно дышать.

– А может, и Лаврушин… – легко согласилась Кузьминична. – Кто его знает…

– А где его нашли? – спросила Арина, справившись с голосом.

– Говорили, на дороге. А на какой дороге – это уж я не помню… сколько лет-то прошло…

– Возле карьера его нашли, – подала голос буфетчица. – На той дороге, что к Серебристому озеру ведет…

– К Серебристому? – переспросила Арина, и сердце ее учащенно забилось, во рту пересохло.

Она вспомнила страшную ночь пятнадцать лет назад… обрыв на берегу Серебристого озера… Да что там, она только об этом и думала по дороге сюда.

– А ты, Вера, в чужой разговор не мешайся! – недовольно проворчала Кузьминична. – Мы тут с моей знакомой о своем беседуем, а ты лезешь, не зная дела!

– Почему это я не знаю дела? – обиделась Вера. – Как это не знаю, когда я тогда как раз с Петькой Самсоновым была, с сержантом полицейским? Он мне все рассказывал! У него от меня секретов не было! Точно, на дороге его нашли, что к Серебристому озеру ведет! Тогда как раз ту машину в озере нашли…