Сэм Борн - Праведники

Затем его провели коротким коридором к комнатке, на двери которой красовалась лаконичная надпись: «Допросы». По пути сержант передал девушке-служащей дактилоскопическую распечатку и попросил:

— Джини, крошка, пробей-ка этого парня по нашей картотеке.

Из мебели в комнате не было ничего, кроме письменного стола и двух стульев по одну и по другую его сторону. На столе стоял телефон. На одной из стен висел бумажный календарь с изображением самого знаменитого нью-йоркского небоскреба — Эмпайр-Стейт-билдинг.

— Итак, меня зовут Ларри Фицуолтер, и я буду вести следствие по вашему делу. Начнем мы вот с чего… — Он вынул из ящика стола какую-то бумажку, подвинул ее к Уиллу и положил на нее сверху шариковую ручку. — У вас есть право хранить молчание и не отвечать на мои вопросы. Вам это ясно?

— Ясно, но я просто хотел бы сначала объяснить…

— Хорошо, значит, вам это ясно. Пожалуйста, распишитесь вот здесь.

— Послушайте, сержант, причина, которая привела меня в ту злосчастную квартиру…

— Я прошу вас расписаться. Подпись будет означать, что до вашего сведения довели, что вы можете хранить молчание и не отвечать на мои вопросы. Вот здесь… Отлично. Поехали дальше. Все, что вы скажете, может быть — и непременно будет — использовано против вас в суде. Вам это ясно?

— Господи, это какое-то дикое недоразумение…

— Повторяю: вам это ясно? Вы слышали, что я сказал вам? Вы это поняли? Если поняли, пожалуйста, распишитесь вот здесь. Ваша подпись будет означать, что до вашего сведения было четко доведено, что все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Расписывайтесь.

Уилл больше не пытался перебить сержанта и выполнял все его инструкции, пока тот зачитывал ему его права и пока они не добрались до самого конца длинной анкеты. Наконец сержант отодвинул ее на край стола.

— Теперь, когда вы знаете свои права, ответьте на следующий вопрос: вы будете давать показания?

— Разве я не могу сначала сделать звонок?

— Посмотрите на часы — все нормальные люди спят. Кому вы собираетесь звонить?

— Я обязан отвечать?

— Нет, — тут же уступил следователь и подвинул к себе телефонный аппарат. — Но вы обязаны назвать мне номер, а я помогу вам его набрать.

В такой ситуации Уилл мог позвонить только одному-единственному человеку, но делать это ему было мучительно стыдно. Что он скажет? Что дает показания в полиции как подозреваемый в убийстве? Посреди ночи?

Фицуолтер легонько постукивал костяшками пальцев по краю стола, всем своим видом демонстрируя нетерпение. Уилл мрачно посмотрел на него и продиктовал номер. Тот быстро набрал его и передал Уиллу трубку. Было совершенно очевидно, что следователь весь превратился в слух и приготовился подслушать разговор до последнего слова.

В трубке долго раздавались длинные гудки, наконец что-то щелкнуло, и Уилл услышал голос, который так боялся сейчас услышать:

— Да?

— Привет, пап… Извини, что разбудил.

Понедельник, 03:46, Манхэттен

— Ну что ж, у меня есть для вас хорошие и плохие новости, мистер Монро, — сказал Фицуолтер. — С какой прикажете начать?

Уилл медленно поднял на него глаза. Он провел в камере меньше часа, а казалось, что прошла целая вечность. Отец сразу же приказал ему воспользоваться своим правом не отвечать на вопросы следователя и проследить, чтобы это было зафиксировано в протоколе допроса. Как только Фицуолтер понял, что разговора не получится, он огорченно вздохнул и приказал увести задержанного в одиночную камеру.

— Хорошая новость состоит в том, — не дождавшись ответа от Уилла, сказал следователь, — что судья Уильям Монро-старший выехал из Саг-Харбора и держит путь прямиком сюда.

Уилл во всех подробностях запомнил короткий телефонный разговор с отцом. Сначала тот ничего не понимал, потом понял и пришел в ужас и наконец начал отдавать сыну распоряжения. Воспитываясь в Англии, Уилл ни разу не имел, с отцом так называемых серьезных бесед, каковые рано или поздно случаются в каждой семье. Например когда подросток-сын объявляет отцу, что случайно разбил его машину… Или был застигнут учительницей на школьном дворе с косяком… А отец в ответ говорит: «Что ж, негодяй, знай, что ты меня здорово подвел!» Уильям Монро-старший никогда не произносил этих слов. И вот теперь все-таки пришел его черед…

Осознание этого мучительного факта терзало сейчас Уилла едва ли не сильнее, чем мысль о надвигающемся конце света.