Карен Дионне - Дочь болотного царя

Стивен очень гордился, когда вышла эта статья. Он дал интервью пару лет назад, после того как случился экономический спад, цены на бензин выросли, туристов стало меньше и варенье продавалось плохо. Меньше всего я хотела увидеть свое имя и фотографию в журнале, но я не могла придумать, как объяснить это Стивену, не сказав правду. Стивен же заявил, что внимание прессы позитивно повлияет на продажи в интернете, и оказался прав – после выхода статьи я стала получать заказы от мичиганцев, переселившихся в такие отдаленные места, как Флорида или Калифорния.

Я искренне верила, что хорошо замела следы и статья не доставит проблем. Возможно, это наивно, но начать новую жизнь на Верхнем полуострове куда проще, чем кажется. Может, города и лежат в тридцати или пятидесяти милях друг от друга, но каждый из них – словно отдельный мир. Люди здесь держатся друг за друга, и не только потому, что жители Верхнего полуострова от природы независимы и самостоятельны, но еще и потому, что им приходится так жить. Когда вам нужно проехать пятьдесят миль, чтобы сходить в «Кей-март» или в кинотеатр, приходится довольствоваться тем, что вас окружает.

Все знают историю о Болотном Царе и его дочери. К тому моменту как я переехала из Ньюберри в Гранд-Марей, я уже ничем не походила на двенадцатилетнюю дикарку с газетных снимков. Я выросла, отрезала косу, перекрасилась в блондинку, изменила фамилию. Я даже замазывала кремом татуировки, когда выходила на улицу. В глазах окружающих я была обычной женщиной, которая купила старый дом Холбруков, и меня это вполне устраивало.

Если бы я догадывалась о том, что копия журнала попадет в тюремную библиотеку, а затем и в камеру отца, я бы никогда не согласилась на публикацию той статьи. Лица моих девочек на снимке затемнены. Сколько раз отец скользил пальцами по этой фотографии, планируя, мечтая? Сама мысль о том, как он изображает добренького дедушку с моими дочками… играет с ними, щекочет их, рассказывает им истории… Я просто не могу этого представить.

– Скажи, твои девочки помогают тебе варить желе и варенье?

Он наклоняется ближе и прижимает «магнум» к моей груди. Изо рта у него пахнет беконом, который тот старик готовил себе на завтрак.

– Думала, ты сможешь спрятаться от меня? Изменить свое имя? Отрицать, что я твой отец? Ты живешь на моей земле , Хелена. Ты правда думала, что я тебя не найду?

– Не трогай их. Я сделаю все, что ты захочешь, но только если это не коснется моей семьи.

– Ты не в том положении, чтобы требовать, Маленькая Тень.

В его голосе нет тепла, когда он произносит это прозвище, и в его глазах нет огонька. Возможно, то обаяние, которое я помнила с детства, задушили годы, проведенные в тюрьме. А может, его никогда и не было. Воспоминания бывают обманчивы, особенно детские. Айрис порой с абсолютной уверенностью рассказывает о том, что, по ее мнению, происходило в действительности, хотя я знаю, что это неправда. Возможно, человек, которого я помню, никогда не существовал. И событий, которые, как мне казалось, происходили на самом деле, тоже никогда не было.

– Тебе не сойдет это с рук, – не выдерживаю я.

Он смеется. Неприятный звук.

– Ничто никогда не сходит с рук. Ты должна понимать это лучше всех.

Я мысленно возвращаюсь к своему последнему дню на болоте. Боюсь, он прав.

Он машет «магнумом» в направлении моего дома и поднимается на ноги:

– Пора идти.

Я с трудом встаю, опираясь на ствол дерева. Делаю первые шаги. Отец и дочь. Снова вместе.

Весь остаток дня я думала о мужчине в дровяном сарае. Мне было интересно, что именно он собирался поведать о моих родителях, чего я не знала. Должно быть, это было что-то важное, потому что отец избил его только за намерение это рассказать. Я много раз хотела пробраться в сарай и расспросить его, но отец все время находился рядом с домом: таскал воду, рубил дрова и точил пилу.