Адриана Мэзер - Призрачный омут

– Мой мир тебе не принадлежит, не тебе его и забирать.

Я поворачиваю ручку и толкаю дверь. В каюту врывается ветер. Воздух стал заметно холодней, чем был всего полчаса назад. Мэтт поднимает руку, ощущая холодный ветер, заполняющий в каюту, в его глазах отражается ужас.

– Что ты наделала? Саманта, остановись!

Он бросается на меня, но я замахиваюсь ножом. Лезвие вонзается Мэтту в бедро, глаза его расширяются.

Я не медлю ни секунды. Я бегу.

Я резко сворачиваю налево, изо всех сил убегая от Мэтта. Тело колотит от выброса адреналина, я со всей силы толкаю дверь, ведущую на лестницу. Последние мгновения нашего разговора снова прокручиваются в памяти. Тревожный взгляд, странный вопрос; нож, глубоко вошедший в его ногу. Что он имел в виду? Что я наделала?

Преодолеваю короткий коридор от лестницы до двери своей каюты и врываюсь внутрь.

– Молли!

Она вскакивает, ненадолго переставая штопать платье.

– Что случилось, мисс? На вас лица нет.

Я хватаю ее за руку и тяну прочь из каюты.

– Нам нужно убираться отсюда.

– Но платье… – упирается она.

– Молли, пожалуйста. Нам срочно нужно уходить отсюда. Здесь он будет искать в первую очередь. Я в опасности.

Она роняет иглу.

– Ты знаешь, где можно спрятаться? Тайное место, куда никто не заходит. – Я пытаюсь сообразить, что знаю о конструкции «Титаника». – Где-нибудь недалеко. Склад, кладовая?

– Да-а. Буфет для горничных. Он открыт только в дневное время.

– Отлично.

Я хватаю Молли за руку, и мы бежим. К счастью, буфет расположен близко, а коридоры пусты. Молли врывается в двери комнаты, я запираю замок изнутри.

– Мисс, вы меня пугаете. Что случилось?

Хватаю Молли за плечи и спрашиваю:

– Я могу тебе доверять?

Она смотрит оскорбленно, словно я ее ударила.

– Как вы можете спрашивать? Вы же прекрасно меня знаете.

– В том-то и дело. Я не знаю.

– Конечно, знаете, мисс Саманта. – Молли округляет глаза. – Я давно работаю на вашу семью.

– Нет, не работаешь.

Она ахает.

– Не знаю, мисс, что вас так расстроило, но думаю, нам лучше найти вашу тетушку. Вам нехорошо.

Я заглядываю ей в глаза.

– Просто ответь, могу ли я тебе доверять.

– Конечно же, можете! – едва не кричит она.

– Хорошо. – Окидываю ее оценивающим взглядом. – Потому что мне нужна помощь. Ты знаешь этот корабль лучше меня, и знакома с пассажирами третьего класса.

Молли подозрительно щурится.

– Да, мисс, я знакома с пассажирами третьего класса. Но я никуда вас не поведу, пока не расскажете, что за опасность вам угрожает, – выпаливает она и сразу же прижимает ладони ко рту.

– Мэтт… Александр Джессеп хочет меня убить.

Молли, как рыба, открывает рот и снова закрывает. Несколько секунд она молчит.

– Ты мне не веришь, да?

– Я такого не говорила. – Она поджимает губы. – Я лишь считаю, что это звучит странно.

Как мне объяснить ей все, что происходит, когда совсем нет времени? Как убедить, что она не та, кем себя считает? Сердце разрывается от мысли, что Молли даже не помнит своего жениха, ради которого отправилась в это плавание, вместе с которым погибла. Я сжимаю пальцами виски.

– Хорошо. Так, мы давно знаем друг друга?

Она кивает.

– Я когда-нибудь врала тебе или сходила с ума без видимой причины?

Она сводит брови.

– Эм… нет.

– Хорошо. Значит, у тебя нет причин перестать мне верить, – говорю я. – Просто дай мне минутку подумать. И обещаю, я постараюсь все объяснить.

– Полагаю, минутка у нас есть. – Она скрещивает руки на груди.

Я потираю лоб. Думай, Сэм. Что ты упускаешь? Мэтт сказал, ему нельзя умирать, пока у заклинания не появится наследник. Означает ли это, что, если он умрет, заклинание развеется? Я прикусываю губу. Нет, вряд ли я смогу убить человека, даже того, который пытается убить меня. Шансы, что Наследницы или Элайджа смогут придумать, как разбудить меня, ничтожны, если у них до сих пор ничего не вышло. Конечно, есть надежда, что они сумеют вычислить виновника, но Мэтт даже не числился в списке подозреваемых.

Я начинаю ходить по комнате туда-сюда. Ладно, что еще говорил Мэтт? Он злился на меня несколько раз. Первый, когда я сказала, что «Титаник» затонул… Вообще, каждый раз, когда он злился, я вспоминала о крушении. Вдруг его раздражали не сомнения в реальности корабля? То есть он и не сомневается, что корабль – всего лишь чары. Вдруг на самом деле он боялся, как бы мои слова не подействовали на заклинание?